"Александр Щербаков. Третий модификат" - читать интересную книгу автора

Акинфиев улыбается мне во всю свою мегалопасть, уж он-то здесь вообще ни
сном ни духом, диплом протягивает, и я поясницей соображаю, что не момент
устраивать скандал и портить старику развлечение.
"Ну, - думаю, - какие-то секретарши-барышни напутали, так поведем себя с
достоинством. Приму - а там разберемся, но я ж этот курятничек разворошу -
век помнить будут". И, не помня себя от ярости, хватаю диплом, следую на
место. А при всем том гложет меня детское любопытство: что же это за
извратимость нейтрона такая и почему она вязкая.
Сел, раскрываю диплом, суюсь в описание - и обомлеваю. Кое-то в физике я
понимаю, и мне достаточно взглянуть, чтобы понять: ничто подобное мне и не
снилось, а речь идет об открытии огромного практического значения! "Кому ж
это так повезло? - думаю. - И кому же это нынче при моем невольном участии
весь вернисаж испортили? И как я перед ним оправдаюсь теперь? Тем, что он
наверняка получит диплом, предназначенный мне? Черт знает что! Не потерплю!"
Досада ест напополам с яростью, ничего не вижу, не слышу, галстук меня
душит, запускаю два пальца за ворот, с хрустом пуговка от рубашки отлетает.
Ничего не соображается, но тут меня в спину толк, передают записку.
Разворачиваю: "Не рыпайся. Все в порядке. Надо поговорить. Сходимся в
перерыве у второй колонны слева". И Пентина подпись,
От этой записки кидает меня совсем в другую сторону, в домыслы, а я этого
не люблю. Скорехонько ввожу себя в элементарную медитацию, унимаюсь и жду
своего часа.
Объявляется перерыв, и уж тут я, аки бомба-шутиха, взмываю пробкой, искры
сыплются, несусь ко второй колонне. А у колонны стоит Пентя Евграфыч, при
нем три мужика, которых я знать не знаю, и у всех такой вид, что лучшего дня
в их жизни не бывало и больше не будет.
- Поздравляю, Санчо, от всей души поздравляю, - брызжет радостью Пентя, -
а ты поздравь нас и особенно вот товарища Бахметьева Сергея Васильевича!
Поскольку это именно он заведует у нас в институте отделом балалогии, как он
в народе именуется.
- К чертям поздравления! - гаркаю. - Объясни, в какую кашу ты меня
засадил и что все это значит!
- Ну, это, - отвечает Пентя, - разговор долгий, но мы к нему готовы хоть
сейчас, а лучше все же не сейчас - чуть попозже и внизу, где, говорят,
чудесный квас с хренком и первостатейная закусь. Айда, ребята!
Мы айдаем, а ребята, поскольку видят, в какой я фазе, на ходу начинают
удовлетворять мое законное любопытство, если так можно назвать чувства,
обуревающие вашего покорного слугу.
- Понимаете, Александр Петрович, - говорит этот самый Бахметьев, - вязкую
извратимость нейтрона открыл прихоцифровой комплекс, построенный на
основании любезно предоставленной вами базы данных. Имеем право утверждать,
что этот комплекс является не чем иным, как продолжением вашей личности, а
лучше сказать, так ее параллельно действующим рукавом. Посему вручение
диплома об открытии вам - не только вполне справедливо, но и следует
рассматривать как прецедент в правовом отношении. Важнейший прецедент! И мы
надеемся, что вы не будете возражать. Вы очень нас обяжете, если не будете
возражать.
- Буду! - ору. - Еще как буду!
- Милейший Александр Петрович! - берет меня под руку с другого бока
второй Пентин главный калибр. - Позвольте вам заметить, что наш