"Александр Щербаков. Кукушонок (Авт.сб. "Змий")" - читать интересную книгу автора

Мы запаковались в "люльки" (капсулы-скафандры с полной автономией) и...


Хотя в тексте Документа А2 имеется подробное и связное по общему тексту
описание посещения и досмотра карьера и жилого стационара на "звезде
Ван-Кукук", принятый мною алгоритм связности упорно не включает этого
отрывка объемом 3,2 страницы в общее повествование.
Это тем более странно, что именно в этом отрывке впервые приводится
полное имя Мазеппа: "Максимилиан Йозепп Ван-Кукук" и обиняком дается
понять, что он и "битюг" - одно и то же лицо.
Варьирование алгоритма позволяет ввести отрывок в текст, но
одновременно приводит к нелепым нарушениям связности в других частях
повествования.
С целью проверки я произвел случайное расчленение и перемешивание
текстов пяти известных классических романов со сложным сюжетом и предложил
компьютеру сегрегировать отрывки и восстановить их связность на базе
неварьированного алгоритма. Результат получился блестящий, говорю не в
похвалу себе, а в предупреждение поспешным критикам.
Конечно, я мог бы по своему произволу ввести отрывок в окончательный
текст, но это означало бы измену принятым принципам работы. А я готов
принять любую критику своей методологии, но только не упрек в измене
принципам.


В:
...глядя, как Босорканев катер проваливается во мрак.
- Фиг ли те тут надо? - спросил Мазепп. В его голосе не было и следа
прежнего почтительного подвизгивания.
Не знаю, чем кончилось бы дело...


А2:
...даром не проходит, нервы там у всех на пределе, малейший пустяк
рождает безобразную ссору, а тут речь шла не о пустяках: обозначалась
перспектива конца лихого владычества над "звездой". Слово за слово, и
Мазепповы ноздри извергли пламя, что твой древний ЖРД.
От крупных неприятностей меня спасло то, что я был в "люльке", а он - в
"утробе". Его связывали фалы, а я до поры до времени мог порхать, как
бабочка. Но он все равно попер на таран.
Я увернулся, и тогда Мазепп обрушил гнев на мою бочку. Он ткнул ее в
борт, увидел, что битьем не справиться, и развернулся на карьер за
резаком, обещая располосовать ее в клочья. Это был мой шанс. До
возвращения Мазеппа я должен был успеть отпихнуть бочку за пределы
досягаемости его "утробы", не жалея маршевой воды в бачке "люльки". У него
"люльки" не было, я это узнал по ходу Босорканева досмотра и мог
чувствовать себя в безопасности всего в метре за предельным радиусом его
фалов.
Налег я на бочку, но сорок тонн есть сорок тонн. "Люльку" пластало по
ней, а ползли мы улиточкой. Мазепп вполне мог бы догнать нас, но мой
движок напустил уйму ледяного тумана, в котором он потерял нас из виду.