"Андрей Щупов. Путь" - читать интересную книгу автора

- это всегда кровь и она дает о себе знать вопреки воле и разуму
обладателя лейкоцитов. Неожиданно для окружающих, а иногда и для себя
самой Чита щипала меня, заставляя подскакивать и зеленеть от ярости. А
через секунду с самым невинным видом она уже счищала грязь со своих
сандаликов о мои штаны. Надо признать, случалось это не часто, и в целом
наши коллективные просмотры проходили вполне мирно. И Чита, и я в
одинаковой степени заливались смехом над забавными рисованными сюжетами,
сосредоточенно хмурили лбы, следя за зловещими фигурами в ковбойских
шляпах и с револьверами...
Чепэ случилось вскоре после нашей первой остановки. Чита пала жертвой
собственной неуемной страсти к мультипликации. Под смех всего автобуса,
наученная веселой тетей, она подходила к телевизору и, всплескивая руками,
лепетала:
- Милый дяденька, покажи нам пожалуйста мультики!
Строгий и неприступный диктор, не слушая ее, продолжал балабонить
что-то свое, зато все население автобуса ложилось на пол от хохота.
Смеялись и сами Мэллованы, и белозубый рубаха-парень, отчего машина
виляла, вторя общему гоготу. Если бы это не повторялось каждый телесеанс,
я бы возможно стерпел. Чита безусловно заслуживала наказания. Но на пятый
или шестой раз старикашка Пэт шевельнулся у меня в голове и нудным своим
голосом задал один-единственный вопрос:
- Разве ты не видишь, что она одна? ОДНА против всех?..
Наверное, это и называется - покраснеть до корней волос. Я
почувствовал, что лицо у меня горит, угрожая поджечь все близлежащее.
Старикашка был прав. Прав, как всегда. Маленькая Чита стояла возле этого
паршивого телевизора, одна против всех нас - ржущих и потешающихся. Даже
Уолф, наш умница и главный мыслитель - и тот улыбался! Доверчивые глаза
Читы продолжали взирать на экран. Пылающий, как костер из сухих поленьев,
я подошел к ней и взял за остренький локоток.
- Они же дурят тебя, а ты веришь!
И случилось то, чего я никак не ожидал. Что-то она прочувствовала и
поняла. Да, да, именно так! Нахальный Мэлловановский отпрыск, существо,
рожденное, чтобы воровать, щипаться и царапаться, внезапно спрятал свои
огромные глазищи в пару детских ладошек и, о, Боже! - по щекам его быстро
и обильно потекли обиженные капельки. Никакого завывания, что было бы,
конечно, лучше! - только короткие приглушенные всхлипы. Уж не знаю почему,
но плач этот не по-детски разъярил меня. Шагнув к телевизору, я толчком
плеча спихнул его с узенькой деревянной подставки. Тяжелый светящийся
ящичек полетел на пол и со звоном рассыпался на отдельные части. Смех в
салоне оборвался, и даже Чита, перестав плакать, взглянула на меня с
испугом.



7

С этого дурацкого телевизора все в общем-то и началось. Правда, Уолф
придерживался иного мнения. Он считал, что все случившееся произошло бы
так или иначе. Возможно, поводом была бы не Чита, а что-то другое, но это
что-то обязательно бы нашлось. Вопреки пословице - теснота отнюдь не