"Андрей Щупов. Гамма для старшекласников" - читать интересную книгу автора

запутался и разозлился, но злость получилась безадресной, какой-то
абстрактной. Да и чем, если разобраться, виноваты медики? Они как все.
Вынуждены писать и отписываться. И времени на лечение попросту не
остается. Рецепты, квитанции, справки... А что делает наша доблестная
милиция? Тоже пишет. Акты, протоколы, отчеты. И наука пишет. Взвесьте
любую кандидатскую или докторскую - не менее килограмма. А суньте в печь,
и сгорит не хуже обычного полена.
Часы, стоящие на телевизоре, явственно шевельнули стрелками, показав
сначала вместо семи восемь, а через мгновение девять, и я запоздало
сообразил, что идут они совершенно неверно. Судя по всему, день еще
продолжался, однако часы говорили об ином. А хуже всего было то, что я
вдруг услышал музыку. Это походило на "Найт флайт ту Винус" в исполнении
"Бони М". Раскатистый ударник стремительно приближался, и мне поневоле
пришлось встать. Бездействие, увы, чревато последствиями. Время постоянно
набегает на всех нас и, отбирая эстафетную палочку, стремительно уходит
вперед. Череда озорных бегунов, обходящих справа и слева... Каждому из них
отдаешь какой-то шанс, какую-то крохотную толику удачи. И всякий раз
процедура обгона сопровождается насмешливыми мелодиями. Так лидирующий
пароход посылает менее мощным собратьям насмешливые гудки, и поверженные
собратья помалкивают. Сказать им нечего.
Порывисто поднявшись, я принялся ходить из угла в угол. Действие было
абсолютно бессмысленным, но все-таки это было действие. Рокот барабанов
постепенно стал стихать. Я оторвался от них, хотя отчетливо понимал, что
весьма недалеко. С обреченностью я сознавал, что стоит задержаться на
одном месте чуть дольше - без движения, без чувств, без мыслей, как
разудалые напевы не замедлят выплыть из кухни или чуланчика, чтобы нотными
потоками спеленать по рукам и ногам, свив вокруг мозга подобие чалмы. А
после комната заполнится танцующими людьми - сперва полупрозрачными и
невесомыми, чуть позже - вполне материальными и живыми, способными
коснуться, толкнуть и даже ударить. Тишина на короткое время взорвется
голосами, но потом картинка вновь помутнеет и пропадет. За ней постепенно
стихнет и музыка.
В сущности ничего страшного не произойдет, но останется неприятный
осадок - ощущение, что мог что-то сделать и не сделал, мог выиграть, но
сказал "пас" и предпочел проиграть.
Так однажды у меня была замечательно сладкая мысль или, может быть,
видение. Давным-давно. Может быть, год назад, а может быть, неделю. Так
или иначе, но я смаковал снизошедшее, как опытный гурман, как умирающий от
жажды, припавший к роднику. И вдруг на минуту отвлекся. Пошел на кухню,
чтобы что-то там достать из холодильника. И мысль растаяла. Совсем. Слепым
щенком я тыкался по углам, пытаясь набрести на нее вновь, но ничего не
выходило. Я даже возвращался к злополучному холодильнику. Видимо, памятуя,
что где-то возле него я потерял ту мысль, и я глядел под ноги, словно
мысль и впрямь была оброненной иголкой. Разумеется, ничего не нашел.
Пришлось довольствоваться тем, что осталось, а осталось, кажется...
Я обернулся на грохот. Этого еще мне не хватало! Мозаичными кусками
на пол сыпалась штукатурка, стена набухала и рушилась, заставляя
шевелиться на голове волосы.
Это был маятник. Я наблюдал его второй раз в жизни. Золотистая статуя
женщины, с усмешкой глядящей вперед выпуклым и замершим навсегда взором.