"П.Щеголев. Любовь в Равелине (Наука и жизнь N 12) " - читать интересную книгу автора

несколько вещей, но совершенно незначительной ценности".
Прочел граф Орлов доклад Дубельта и немедленно представил его царю,
надписав: "Вот некоторые подробности по поимке князя Трубецкого". Царь
положил резолюцию: "Не надо дозволять везти их ни вместе, ни в одно время и
отнюдь не видеться. Его прямо сюда в крепость, а ее в Царское Село, где и
сдать мужу". 29 июня был доставлен в Петербург князь Трубецкой, а 30 июня с
поручиком Чулковым прибыла Жадимировская.
Навстречу поручику Чулкову послан был из Петербурга офицер с
приказанием, чтобы Чулков с Жадимировскою ехал прямо в Царское Село, но
Чулков разъехался с офицером и прибыл в Петербург. Дубельт в ту же минуту
отправил его в Царское Село вместе с Жадимировскою, так что "здесь ее
решительно никто и не видел", - по уверению Дубельта в докладе 30 июня. В
этом докладе Дубельт сделал приписочку о душевном состоянии изловленных
влюбленных: "Кн. Трубецкой все полагал, что его везут в III отделение, и во
время всей дороги был покоен, но когда он увидел, что его везут на Троицкий
мост и, следовательно, в крепость, - заплакал. Жа: димировская всю дорогу
плакала".
Комендант с.-петербургской крепости генерал-адъютант Набоков 29 июня
представил всеподданнейший рапорт: "Вашему императорскому величеству
всеподданнейше доношу, что доставленный во исполнение высочайшего вашего
императорского величества повеления отставной штабс-капитан князь Сергей
Трубецкой сего числа во вверенной мне крепости принят и помещен в дом
Алексеевского равелина в покое под № 9-м".
На этом рапорте Николай Павлович изложил свою волю: "Вели с него взять
допрос, как он осмелился на сделанный поступок, а к Чернышеву - об наряде
военного суда по 3 пунктам: 1) за кражу жены чужой, 2) кражу чужого
паспорта, 3) попытку на побег за границу, и все это после данной им
собственноручной подписки, что вести себя будет прилично. О ней подробно
донести, что говорит в свое оправдание, и как и кому сдана под расписку".
Граф Орлов отослал рапорт Дубельту при следующей записке: "По
приложенной бумаге и собственноручным решениям ты увидишь, любезный друг
Леонтий Васильевич, волю государеву.
На мой вопрос, что мужа нет в Царском Селе, а он в Москве, высочайше
повелел остановиться в Царском Селе, уведомить мать ее, чтоб она приехала за
дочерью, и сдать ее матери, взять с нее расписку, то есть с матери. Нашими
жандармами он доволен, и что ты все дело своими распоряжениями поправил, но
издержки все велел обратить на счет генерала Шульгина и Галахова, невзирая
на мои по сему предмету возражения".
Так излился царский гнев, искусно отведенный графом Орловым от III
отделения, на голову высшей столичной полиции. Генерал Шульгин -
петербургский генерал-губернатор, а Галахов - обер-полицеймейстер. Можно
представить себе изумление и огорчение полицейских генералов. Сумма,
истраченная на поиски Трубецкого, была весьма значительна по тому времени:
2272 р. 72 1/2 к. серебром. Присылая свою половину, Шульгин писал графу А.
Ф. Орлову: "Не могу умолчать пред вашим сиятельством, что последовавшее в
настоящем случав повеление тем более для меня чувствительно и прискорбно,
что я опасаюсь встретить в нем высочайший гнев, более всего меня
тяготящий"... Надо сказать, что впоследствии в добрый час граф Орлов
предложил царю вопрос об издержках, и царь приказал вернуть деньги
полицейским генералам и взыскать их с подсудимого, князя Трубецкого.