"Дмитрий Щербинин. Пронзающие небо" - читать интересную книгу автора

- Что они тебе сдались?..
- Пойми - глядя на них - своих детей вспомнил... Зря ты, Яга так плохо
к людям расположена. Конечно попадаются среди них и плохие... Но девушка
эта, Оля - она же Солнышко, она же как весна вся любовью сияет. А в юноше
этом Алеше - тоже великие силы дремлют. За своими детьми не уследил - грех
мне конечно великий; но хоть этим помогу... Некогда мне с тобой говорить, и
так уж тьма времени утеряна. Прости, прощай, не поминай лихом... - и уже
направляясь к двери. - А лучше бы помогла - хоть ступу бы одолжила.
- Ступу?! - скрипуче взвизгнула Яга. - Как же - понесет тебя, человечка
моя ступа!.. Да и ветер вырвет...
- И то правда. Ну, стало быть прощай... Крак, идешь со мною?..
Конечно древний ворон слетел со своего насеста и устроился на плече
Дубрава. А когда Старец вновь раскрыл в бурлящую северным ветром и снежными
полчищами ночь, то совсем поблизости прорезался звон колокольчиков, и вдруг
вырвалась из темного, стремительного кружева тройка - в санях стоял отец
Алеши - Николай-кузнец; матушка сидела рядом, заплаканная - увидев Дубрава,
она заголосила:
- Алешенька из дому ушел! Вместе с Ольгой ушли! Помогите вы нам!
Николай старался говорить спокойнее, но и его голос дрожал:
- Мы уже носились по дороге к Дубграду - никого не встретили. Кроятся
они от нас, верно... А сейчас буря эта началась... Помогите вы нам, если
можете...
- Ну, хорошо, что вы приехали - а то уж думал, пешком мне что ли
идти...
Когда Дубрав взбирался в сани, за спиной его протяжно загрохотало,
заухало, затрещало, и разодранная черная тень, сразу растворилась в снежном
мареве. Алешина мама, хоть и поняла, что - это была Баба-яга - пребывала в
таком страшном волнении за своего сына, что даже и не испугалась, и не
удивилась.
Вот Николай-кузнец взмахнул вожжами, и тройка понесла - в одно
мгновенье растворились во мраке очертания корня - и Старец невольно
вздохнул - он знал, что видел его в последний раз...


* * *

А утром, когда Алеша был разбужен, было так:
- Ох, сынок, - говорила мать, - опять ты меня напугал, я подошла -
гляжу на тебя, а ты весь бледный-бледный и губы у тебя белые! И холодный и
недвижимый...
- Да ладно! - выдохнул Алеша. - ...Что ты ко мне как к маленькому.
Холодный и холодный - согреюсь сейчас.
Говорил он раздраженно, и действительно чувствовал раздражение: зачем
это она выдернула его из сна, да в такой ответственный момент, когда он
проползал по каменному щупальцу, над обрывом.
- А на груди то у тебя что - ушиб что ль какой-то?.. И холодом то каким
веет...
Алеша выгнул шею, и обнаружил, что рубашка была расстегнута, и
вздымался над сердцем синий нарост - и чувствовал он как колет сердце
медальон: