"Дмитрий Щербинин. Темный город (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Какие же холодные камни! Какой холодный, режущий и лицо и легкие, резкими
волнами бьющий воздух! К этому холоду нельзя было привыкнуть - каждый раз он
приносил боль. Он и за стены то проникал, но здесь так и вцеплялся, и больше
всего хотелось согреться у жаркого, обильно наполненного пламенем камина...
Всю ночь (как и многие ночи до этого), глядела Эльга на эту улицу, и
все-таки теперь, как и каждый раз, когда она выходила, улица казалось
несколько новой - к этим клубящимся повсюду непроницаемым теням тоже нельзя
было привыкнуть - казалось они, зловеще зияющие у каждого угла, уводили в
бесконечные темные пространства. Как и обычно улица была пустынной, и только
возле дальней стены, из-за которой выглядывали и обреченного стенали
обнаженные деревья, пробиралась некая согбенная фигура, которой, из-за
освещения, почти не представлялось возможности разглядеть. Эльга и не
глядела на эту фигуру, она низко опустила голову, и, продираясь через
хлесткие удары ветра, как могла скоро пошла вниз по улице - туда, где
темнела стена леса. Теперь она только о том и думала, как бы поскорее
достичь леса, набрать там хвороста, да не замерзнуть, не заснуть. Особенно -
не заснуть. Сон, который она так долго отгоняла теперь вцеплялся ее в глаза,
клонил голову... Она и не заметила, как фигура, которая прежде передвигалась
с противоположной стороны улицы теперь оказалась рядом с нею.
И только когда жесткая, словно каменная; холодная, словно сотканная из
ветра рука уперлась ее в живот - она вынуждена была остановится. Перед
Эльгой стоял уродливый карлик. Огромный горб поднимался выше головы, ноги
были искривлены дугами; на ухмыляющейся его морде выделялся громадной,
выгибающийся ниже подбородка нос из-под которого торчал одинокий желтый
клык. Одет был карлик в бесцветное тряпье, и темно бурый, словно бы
пропитанный кровью шутовской колпак, когда он заговорил, то голос его
звучал, словно скрежет двух ржавых железок:
- А-а, и куда это собралась наша Эльга? Уж не в лес ли за хворостом?.. И
кому мог понадобиться хворост - уж не матери ли ее?
- Да - действительно маме, а теперь, пожалуйста, дайте мне пройти.
- Ну нет, нет - нет так быстро...
Карлик усмехнулся, и тут Эльге показалось, что тьма сгущается еще больше:
казалось, что вдруг пролетело несколько часов и наступили поздние сумерки. И
тут сонное оцепененье оставило ее; она вскрикнула, попятилась - она узнала
этого карлика. Это был Иртвин - шут владыки Ваалада, который жил в Большом
Доме, и о котором не было не известно ничего, кроме того, что нет такой
силы, которая могла бы с ним совладать; и нет ничего страшнее для любого
жителя города, чем встреча с ним. Девушка хотела бежать, однако Иртвин
намертво вцепился в ее руку, и вдруг рванул к себе с такой силой, что его
уродливая морда оказалась прямо перед ее глазами.
- Значит, маму свою хочешь согреть?.. Что же ты молчишь, что дрожишь,
словно ветка готовая упасть? Ведь она умирает, да? Умирает, умирает - по
глазам твоим вижу, что умирает...
- Какое вам дело... Разве вы можете помочь...
- Я то? Нет - я не могу, а вот Ваалад может. Если ты придешь в его замок,
если останешься там навсегда, тогда он продлит жизнь твоей матери ровно
настолько, сколько бы прожила ты. Ну, что?..
Трудно было сопротивляться этому жесткому, холодному голосу, и больше
всего хотелось закричать: "Да! Да! ДА!", но Эльга все-таки нашла в себе
силы, и сдержалась. Она ничего не ответила, а карлик неожиданно смягчился -