"Дмитрий Щербинин. Ковер" - читать интересную книгу автора

реагировал - продолжал снижаться.
Тогда Михаил обернулся и обнаружил, что из ковра один за другим вылетают
листья. Остаются позади, на этой высоте, на которую никакие листья залететь
не могут, медленно кружат в серебристом сиянии звезд. И вспомнились ему
слова Тани о том, что ковер не вечен, что через какое-то время он потеряет
свою волшебную силу.
Только он вспомнил это, как ковер погрузился в облачную пелену, и
дальнейший спуск продолжался уже в совершенном мраке. Михаил почувствовал
усталость, и заснул.

* * *

Очнулся Миша в престранном месте. Это был широкий, покрытый гладкими
каменными плитами двор, с одной стороны открывалось широкое поле, окончания
которого не было видно, так как там поднималась холмовая гряда. Над этим
полем сияло яркое голубое небо, но все травы были пожухшими, осенними,
такими хрупкими, что, казалось подуй посильнее ветер, и они все рассыплются
в прах. С другой стороны поднималось несколько гладких желтых стен, с
маленькими окошечками; некоторые из которых были темными, а в некоторых
мерцали живые, трепетные свечи. Это были не высокие стены, но их прорезали
пустынные узкие улицы, которые уводили к высоким домам. Над теми же высокими
домами высились уже настоящие исполины, этажей в сто, а то и больше - однако
это не были небоскребы в привычном Михаилу дизайне двадцатого века. Это
исполинские сооружения напоминали скорее средневековые постройки, и было в
них что-то грозное, пугающее - казалось, стоило войти туда и можно было бы
блуждать хоть всю жизнь, и если над полем небо было ясное, то над городом
этим нависала пелена непроницаемо черных туч - от нее весь город казался
размытым, наполненный глубокими, загадочными тенями, которые таили нечто
гораздо большее, чем можно было приметить с первого взгляда.
Михаил поднялся и обнаружил, что лежит на остатках Таниного ковра. В нем
не было уже никаких сил - почти все листья распались, а когда Михаил
поднялся, то налетевших ветер подхватил большую часть их, и, закручивая в
темном, тревожно шелестящем вихре понес по улице.
Михаил глядел вслед им и тут почудилось ему на улице некое призрачное
движение. Стало не по себе, захотелось поскорее покинуть этот чуждый город,
бросится на пожухшее осеннее поле, он уже сделал несколько шагов туда, на
простор, как услышал детский плач. Обернулся, увидел, что у желтой стены,
под темным окном сидит маленький мальчик, и горько плачет. Михаил подошел к
нему, присел на колени, стал вглядываться в лицо. Лицо было ничем не
примечательно, разве что через чур бледное - видно было что ребенок очень
напугал; судя по покрасневшим глазам, плакал уже давно.
- Пойдем отсюда. Здесь нельзя оставаться ребенку. - прошептал Михаил.
- Куда пойдем? - с надеждой потянулся к нему мальчик.
- В поле пойдем.
Мальчик сразу же поник, и новые слезы по его щекам покатились.
- Я думал, вы знаете выход. Но в поле идти нельзя...
- Почему же нельзя? Там по крайней мере лучше, чем в этом жутком городе.
Я знаю, почему ты плачешь...
- Ничего вы не знаете! - с горечью выкрикнул мальчик, и кулачком вытер
слезы. - Вы же пришлый! Время от времени здесь появляются такие, и