"Федор Шахмагонов, Евгений Зотов. Гость " - читать интересную книгу автора

Полы скоблить... И тоже с мылом! Навоз выгрести - моя забота, а твоя - все
подчистить.
- Слыхивала: немец на обушке хлеб молотит!
- Было! На обушке молотил, а теперь ему все державы покорились и земли
невпроворот! Тебе и на обушке не достанется!
- А тебе?
Василий Васильевич ухмыльнулся.
- Обо мне другой разговор! Я для других дел предназначен! Я тут всю
науку сквозь пройду, тогда и рукой не дотянешься. В управители имения
сгожусь! Я люблю, чтобы порядок!
Долго еще поучал мать Василий Васильевич. Оказывается, он и с языком
освоился.
Мать выкидывала вилами навоз из коровника и скребла полы в стойлах и в
проходах, а потом мыла их. И так с утра и до вечера.
Василий Васильевич грузил навоз на грузовичок, хозяйка садилась за
руль, и они вывозили навоз на поля, разбрасывая его по нарисованным на снегу
квадратам.
Доили втроем: хозяйка, мать и Василий Васильевич. Первый раз доили до
свету. Потом начиналась уборка, а хозяйка увозила молоко и занималась своей
работой.
В полдень шли отмываться и переодеваться. Доили коров в чистых, хотя и
не белых, халатах. После дневной дойки - обед.
Было в хозяйстве двадцать пять породистых коров. Для понимающих все
ясно. Три работника на такое стадо да мальчишка - это только управиться. С
весны начинались полевые работы.
Я назвал нашу хозяйку пожилой женщиной. Это не совсем так, хотя и была
она немолода. Когда она нас покупала на "акционе", ей было немногим за
сорок. Ее муж и сын воевали в России. Муж участвовал в польском походе, в
походе во Францию, считался ветераном, имел награды и чин фельдфебеля.
Так же как и его супруга, он любил слово "разумный". Они его очень
часто употребляли и пытались подчинить ему всю свою жизнь. Разумность и
расчетливость для них были равнозначны.
Фельдфебель приезжал на побывку в апреле. Коровенкам своим порадовался
без особого энтузиазма. Он был уверен, что скоро завоюет новые земли и там
поставит крупное хозяйство. От него через Василия Васильевича, который взял
на себя еще и обязанности денщика, мы узнали, что Красная Армия отодвинула
немецкие войска от Москвы, что освобождена Калуга. Передавая в точности
слова фельдфебеля, Василий прибавил, что Гитлер объявил отход войск
стратегическим маневром, а весной последует окончательный разгром Советов.
Выходило, что мы с матерью могли пересидеть смутное время в лесу. Эта
мысль отравила ей жизнь, заела ее. Начала она чахнуть, а в конце лета слегла
и померла от разрыва сердца.
Хозяйка договорилась о месте на кладбище. Какой, правда, у нее при этом
расчет был, я не знаю, но, наверное, все же пожалела человеческую душу.
Василий могилу выкопал. Взгрустнул. Что-то и у него бодрости к тому времени
поубавилось. Но поучений он своих не оставлял.


IV