"Федор Шахмагонов, Евгений Зотов. Гость " - читать интересную книгу автора

зашевелилось даже что-то похожее на ревность. Меня она никогда так не
слушала, да я и не мог ничего подобного ей рассказать.
- Нет, нет! - запротестовала она. - Я никогда не слыхала о подобных
вещах! Я не думаю, чтобы наши немецкие генералы занимались бы столь
неразумными проектами...
- Вы ошибаетесь, Марта! - отпарировал Виктор Михайлович. - Напрасно вы
думаете, что это чисто русская национальная черта... Это черта всех побитых
генералов! И ваши генералы, гитлеровские генералы, сейчас заняты тем же
самым. Они чертят стрелы на картах второй мировой войны и делают выкладки.
Им кажется, что, измени они в сорок третьем году направление колонн, они
выиграли бы войну... Мы, молодое поколение эмигрантов, не могли жить
иллюзиями. Мы стояли перед двумя совершенно реальными положениями. Первое мы
твердо знали: судьба русских эмигрантов в Европе бесперспективна, поле нашей
деятельности ограничено, наши духовные запросы не включены в круг запросов
Европы. А имея перед собой долгую жизнь без перспектив, жить невозможно.
Второе положение: мы не могли возвратиться в Россию и получить обратно все,
что у нас отняла революция. И там, в России, мы были чужими людьми. И мы
создали чисто добровольный союз с задачей изучить Россию. Союз назвали
"Национальный союз нового поколения"...
После того как был подан кофе, Виктор Михайлович как-то очень спокойно
и по-домашнему спросил:
- Можно ли было осудить нас за стремление узнать свою родину? Человек
на опыте тысячелетнего существования на земле пришел к трем вопросам в
оценке состояния человеческого общества... К трем великим и вместе с тем
проклятым вопросам человеческого бытия. Мы спрашивали: "Есть ли в России
хлеб, чтобы каждый русский был прежде всего сыт?" И мы ответили: "В России
хлеба не хватает". Вы, Сережа, могли бы опровергнуть этот наш вывод?
Виктор Михайлович молчал, ожидая моего ответа. Марта вопросительно
смотрела на меня.
- Мы поставили второй вопрос: "Есть ли в России бог?" И мы вынуждены
были ответить, что бога в России нет. Разрушена вера, разрушена и
нравственность. И еще мы спросили: "Есть ли в России уважение к отцу и
матери?" И мы ответили: "Нет!"
Марта медленно поднялась со стула. Она постояла, мгновение всматриваясь
в Виктора Михайловича, покачала головой и вышла.
А я остался в растерянности, не зная, как истолковать ее уход и что
отвечать моему гостю.
Виктор Михайлович неторопливо раскурил погасшую сигару, подвинул к себе
кофейник, налил кофе и деловито стал расспрашивать меня, как идут занятия,
посоветовал не бросать уроков и пообещал разведать, как можно было бы меня
ввести в коммерческий мир...
- О России забудь! Эти твои друзья доведут тебя до беды! - сказала мне
Марта, когда мы проводили гостя.
Но гость раздразнил мое воображение, у меня возникло множество
вопросов, сам, без его помощи, я на эти вопросы ответа не мог найти.
И мне, наверное, до бесконечности предстояло бы метаться между запретом
Марты и тягой к этим людям, но они сами пошли нам навстречу.
Не меня, а Марту пригласили участвовать в коммерческом деле. На первых
шагах ей предложили выгодное помещение капитала. Мы расстались с фермой и
переехали в город. Наш доход нисколько не уменьшился, но не было уже нужды в