"Ирвин Шоу. Богач, бедняк" - читать интересную книгу автора

которыми ей хотелось бы завязать приятельские отношения, будут гнушаться
ее обществом, а тех, кто с удовольствием водил бы с ней дружбу, она будет
считать ниже себя; что магазин, который она мечтала купить под ресторан,
снесут и на его месте построят огромный гараж, и оттуда будет доноситься
лязганье металла; что большие дома с окнами на реку превратятся в жалкие
трущобы или тоже будут снесены, а их место займут свалки и скобяные
мастерские.
Где они, столики с горячим шоколадом и пирожными, где свечи и
занавески, где официантки? Ничего этого нет и не будет. Из года в год она
по двенадцать часов в день простаивает за прилавком, продавая буханки
грубого хлеба механикам в засаленных спецовках, неряшливо одетым
домохозяйкам и грязным ребятишкам, чьи родители, напившись, субботними
вечерами дерутся на улице.
Ее мучения начались с первой брачной ночи. Это произошло во
второразрядной гостинице на Ниагарском водопаде. Все радужные надежды
застенчивой розоволицей хрупкой девушки превратились в прах под скрип
пружин старой гостиничной кровати. Беспомощно распростертая под тяжелым,
грубым, не знавшим усталости телом, она поняла, что вынесла себе
пожизненный приговор.
В конце первой недели медового месяца она написала записку, что кончает
жизнь самоубийством. Потом порвала ее. Еще много раз она будет писать и
рвать такие записки. Воспитанная монахинями в строгих правилах, она была
стыдливой и робкой, мечтала о благородстве и нежности. Аксель же
повзрослел, имея дело с проститутками, и, наверно, считал, что все
женщины, заслуживающие того, чтобы на них женились, должны лежать в
супружеской постели, оцепенев от ужаса.
Спустя несколько месяцев Джордах наконец понял ее непреодолимое
молчаливое отвращение. Это лишь разъярило его, и он стал еще агрессивнее.
И вот уже двадцать лет он осаждает ее, безнадежно и с ненавистью, какую,
по-видимому, испытывает полководец великой армии, не сумевший взять
приступом жалкий загородный домик.


Но ссорились они не поэтому. Скандалы были из-за денег. Чтобы выпросить
у Акселя каких-нибудь десять долларов на новые туфли или, позднее, на
приличное школьное платье для Гретхен, ей приходилось долгие месяцы пилить
его и устраивать ему сцены. Он вечно попрекал ее куском хлеба. И она не
знала, сколько денег у него на счету в банке. Он экономил на всем как
одержимый. На его глазах разорилась вся Германия, и он был уверен, что то
же самое может случиться с Америкой.
Когда Гретхен окончила среднюю школу, о поступлении в колледж не могло
быть и речи, хотя, как и Рудольф, она всегда считалась лучшей ученицей в
классе. Ей пришлось сразу поступить на работу и каждую пятницу половину
жалованья отдавать отцу. "В колледжах из порядочных девушек делают шлюх",
- сказал Аксель. А Мэри знала, что Гретхен выйдет замуж за первого
мужчину, который сделает ей предложение, только бы поскорее сбежать от
отца, - еще одна загубленная жизнь в этой бесконечной цепи.
Лишь когда дело касалось Рудольфа, Аксель не считался с расходами.
Красивый, с хорошими манерами, учтивый и ласковый, Рудольф был надеждой
семьи. Учителя восхищались им. В своем старшем сыне и Мэри и ее муж видели