"Ирвин Шоу. Задумчивая, мило оживленная" - читать интересную книгу автора

причине, что в четыре тридцать утра Сэмуэль Боренсен был обнаружен мертвым
в постели Кэрол Хант, в ее номере в бостонском отеле.
Изображение Сэмуэля Боренсена не раз появлялось на первых полосах газет
и раньше: смеющееся - он улыбался с самолетных трапов по пути в Европу на
очередную конференцию; патриотическое - он произносил речи на званых
обедах, среди отцов промышленности; торжественное - ему вручали почетные
степени в университетских аудиториях. Он был один из тех людей, которые
все время на виду, они разъезжают с места на место, произносят речи и
ворочают делами - иначе их и не мыслишь. Я не встречал его ни разу в жизни
и не знал, что Кэрол с ним знакома.
Я внимательно посмотрел на фотографию. На фотографии он был массивный,
дюжий и представительный, и видно было, что он знает себе цену. Я прочел
заметку под фотографией и узнал, что ему пятьдесят лет и что в Палм-Бич
живут его жена и двое почти взрослых детей. Кэрол, по словам газеты, была
привлекательная юная блондинка, которая в данный момент участвовала в
спектакле под названием "Миссис Ховард" и должна была через две недели
появиться с этим спектаклем в Нью-Йорке.
Я отшвырнул газету, пошел к себе домой и позвонил в Бостон.
К моему удивлению, меня почти мгновенно соединили с номером Кэрол, я
говорю - к удивлению, ибо у меня почему-то было такое чувство, что теперь,
когда Кэрол заняла собой первые полосы газет, дозвониться до нее будет
почти невозможно.
- Да? - голос у нее был тихий и мелодичный.
- Кэрол, это Питер.
- О!
- Хочешь, чтобы я приехал? - Я старался, чтобы в голосе моем не было ни
обвинения, ни осуждения.
- Нет, - ответила она.
- Ты не хочешь мне ничего объяснить?
- Нет, - ответила она.
- Ну что ж, - сказал я, - до свидания.
- До свидания, Питер.
Я повесил трубку. Потом я немножко выпил, позвонил в контору и сообщил,
что на десять дней уезжаю из города. Я рассказывал в конторе о том, что мы
обручены, а газеты они уже успели прочитать сами, поэтому они сказали:
"Разумеется, езжай".
Я сел в машину и поехал в Коннектикут, в маленький городишко, где был
прелестный отель, в котором я как-то останавливался перекусить прошлым
летом. Во всем отеле я был один, я читал, бродил по окрестностям или
глядел из окна на голые деревья, на мертвенный зимний пейзаж.
Большую часть времени я думал о Кэрол. Я перебирал эти наши три месяца
день за днем в поисках хоть какого-нибудь ключа к происшедшему, чего-то,
что я раньше, по глупости, или по влюбленности, не заметил, но не
обнаружил ничего. Имя Боренсена за это время не упоминалось ни разу - тут
не было никаких сомнений. И каковы бы ни были ее прежние связи, они
решительно прервались, когда появился я, потому что я не мог вспомнить ни
одного случая, когда бы она отказалась встретиться со мной, стоило мне
только об этом попросить.
Это может показаться странным, но я не злился. Конечно, мне было
больно, конечно, я был потрясен и даже некоторое время подумывал о том,