"Ирвин Шоу. Круг света" - читать интересную книгу автора

теплый, и все устроились под открытым небом, на лужайке, где были накрыты
столы. На столах в фонарях-молниях горели свечи, мягко, но достаточно ярко
освещая лица сидящих, а двое официантов, нанятых Бауманами специально по
этому случаю, сновали взад и вперед между столом и жарящейся в дальнем
конце сада тушей, возле которой, розовый от огня, орудовал Бауман в
поварском переднике.
Мартин сидел за одним столом с миссис Бауман, между ней и хорошенькой
молодой женщиной по фамилии Винтере, которая без устали флиртовала с
каким-то мужчиной, сидевшим за соседним столом. В самый разгар обеда
Мартин с удивлением обнаружил, что мужчина, с которым флиртовала миссис
Винтере, ее собственный муж. Миссис Бауман беседовала с Мартином о
Франции, где она побывала еще до войны, совсем девочкой, и еще раз лет
пять назад. Выяснилось, что она интересуется гобеленами; она настоятельно
советовала Мартину съездить в Байо посмотреть замечательные гобелены в
тамошнем соборе, а кроме того, сходить в Париже в музей современного
искусства, где, по ее словам, были выставлены некоторые образцы работы
современных художников в этом жанре. Голос у нее был низкий, ласковый, но
какой-то монотонный и безжизненный; похоже было, что и о других, более
личных темах она говорит все тем же мелодичным, приглушенным, безликим, на
одной ноте тоном, как будто минорную песню втиснули в одну октаву.
- Вы в ближайшее время не собираетесь во Францию? - спросил Мартин.
- Нет, - сказала она, - я больше не путешествую.
Она повернулась к соседу справа, и Мартину так и не удалось спросить,
почему же она больше не путешествует; последняя фраза ее застыла в
воздухе, равнодушная и окончательная, как официальное правительственное
заявление. Все остальное время разговор за столом шел общий, Мартин тоже
иногда вставлял свои замечания, а взгляд его то и дело обращался к
соседнему столу, где во главе сидел Бауман в своем поварском фартуке;
раскрасневшийся и чуточку чересчур шумный, он ни на мгновение не забывал о
своих хозяйских обязанностях, разливал вино, весело смеялся шуткам гостей
и ни разу даже не взглянул на стол, где рядом с Мартином сидела его жена.
Дело шло к полуночи, и гости уже начали разъезжаться, когда Мартину,
наконец, удалось остаться с Бауманом с глазу на глаз. Бауман стоял у
стола, придвинутого к стене дома, который служил для гостей баром, и
наливал себе бренди. Поварской фартук он с себя уже снял; налив бренди, он
недвижимо уставился на свой стакан, лицо его внезапно стало бледным, как
тогда, усталым и каким-то отрешенным, словно он на мгновение забыл и о
вечеринке, и о своих обязанностях хозяина, и о разъезжающихся гостях.
Мартин подошел к-Бауману с первой фразой наготове - он вынашивал ее
последние полчаса.
- Мистер Бауман, - начал он.
В первую секунду ему показалось, что тот его просто не слышит. Потом
Бауман как-то почти незаметно встрепенулся, поднял голову и изобразил на
лице ту легкую, дружелюбную улыбку, которую носил, не снимая, весь вечер.
- Гарри, мой мальчик, просто Гарри, - сказал Бауман.
- Гарри, - послушно согласился Мартин.
- Ваш стакан пуст, мой мальчик, - сказал Бауман и потянулся к бутылке
бренди.
- О нет, благодарю вас, с меня на сегодня хватит, - остановил его
Мартин.