"Ирвин Шоу. Одиссея стрелка" - читать интересную книгу автора

писем. - Все началось еще в Майами четыре недели назад. Вы разве не
заметили?
- Заметил, - проговорил Уайтджек.
- Поговорили бы с ним. - Новак начал писать письмо. - Вы с ним
приятели. Как-никак нам вместе в бой идти. Нехорошо - проходит мимо и в
упор не видит. А может, он все это время пьет?
- Нет, он не пьет.
- Поговорили бы с ним.
- Может, и поговорю. - Уайтджек сел. - Может, и поговорю. - Он уныло
посмотрел на свой живот. - С тех пор как я попал в армию, я разжирел, как
свинья. Когда я принимал присягу, у меня была талия двадцать восемь с
половиной дюймов. А теперь - тридцать два и три четверти, ни больше, ни
меньше. Армия... Наверное, не стоило в нее вступать. С моей профессией и в
резерве можно было сидеть, да к тому же я - единственный кормилец больной
матери.
- Зачем тогда вступали? - Стаис подал голос.
- О-о, - улыбнулся в ответ Уайтджек, - проснулись. Ну как самочувствие,
получше, сержант?
- Спасибо, получше. Зачем же вы вступали?
- Ну... - Уайтджек поскреб щеку. - Понимаете, я все ждал и ждал. Сидел
в своей хижине в горах, старался не слушать радио и все ждал да ждал и в
конце концов спустился вниз к матери и сказал: "Мэм, я не могу больше
ждать", - и вступил.
- Когда это было? - спросил Стаис.
- Через восемь дней, - Уайтджек опять улегся, взбив подушку, - через
восемь дней после Пирл-Харбора.
- Сержант, - сказал Новак, - сержант Стаис, вы не обидитесь, если я
напишу моей девушке, что вы грек?
- Нет, - сказал Стаис мрачно, - не обижусь. Только, знаете, я родился в
Миннесоте.
- Знаю, - сказал Новак, продолжая старательно писать, - но ваши
родители из Греции. Моей девушке будет очень интересно - надо же: родители
из Греции, а вы Грецию бомбили, и сбили вас там.
- Что еще за девушка? - поинтересовался Уайтджек. - Помнится, ты
говорил, что она закрутила с техником-сержантом во Флашинге, Лонг-Айленд.
- Это верно, - примирительно ответил Новак, - но мне все еще хочется
думать о ней как о моей девушке.
- Те, что остаются дома, - сумрачно сказал Уайтджек, - они-то и
получают все нашивки и всех девчонок. Мой девиз: с глаз долой - из сердца
вон, и никаких писем.
- А мне приятно писать этой девушке из Флашинга, Лонг-Айленд, - сказал
Новак смущенно, но с оттенком упрямства. Потом повернулся к Стаису: -
Сколько же дней вы пробыли в горах, пока греческие крестьяне не нашли вас?
- Четырнадцать, - ответил Стаис.
- И сколько среди вас было раненых?
- Трое. Из семи. Остальные умерли.
- Может, ему не хочется говорить об этом, Чарли? - вмешался Уайтджек.
- О, извините. - Новак поднял глаза, и на его молодом невыразительном
лице проступило явное огорчение.
- Да ничего, - сказал Стаис, - я не против.