"Валентин Шатилов. Филумана " - читать интересную книгу автора

что помогали мне разбирать гардероб), и представление с коленопреклонением
повторилось "на бис". Все трое грохнулись на деревянные половицы почти
разом - получилось довольно шумно. Я поморщилась.
Хорошо еще, что перед новоявленной госпожой княгиней, как перед святой
иконой, лбом об пол не принялись стучать. Боюсь, что этого мои нервы уже не
выдержали бы и я сама впала бы в истерику.
Но еще держалась, и, наученная общением с коленопреклоненной
Лизаветой, я поспешила дать четкие, конкретные приказания:
- Ну-ка быстро: встали! Подняли Алевтину! Усадили в кресло!
Услыхав приказ кого-то усадить - о ужас! - в присутствии самой
княгини, служанки нервно дернулись, едва не обронив бесчувственное тело
Ачевтины обратно на пол, но я только грозно повела глазами - и приказ был
выполнен.
- По щекам ее похлопайте! - тем же тоном потребовала я.
Усердие при выполнении этой скромной медицинской процедуры было
проявлено столь редкостное, что каждая из троих норовила непременно сама
заехать по мордасам бывшей фаворитке. Алевтина довольно скоро дернулась,
застонала и, выпрямляясь в кресле, открыла глаза.
Поскольку первое, что она увидела, - была я в кресле напротив, то ее
реакция оказалась стереотипной: она попыталась съехать вниз, чтобы встать
на колени, при этом глазки ее вновь полуобморочно закатились, и из
ритуального коленопреклонения ничего не вышло: Алевтина бесчувственным
кулем вновь свалилась под кресло.
- Да что ж это такое! - в сердцах воскликнула я.
Девчонки-служанки съежились, почувствовав, что их ждет барский гнев, и
уже без дополнительной команды опять усадили тело в кресло. Звук звонких
пощечин прервался новым стоном, и я, не теряя времени, отдала следующий
приказ:
- Уведите ее к себе, на третий этаж!
Пыхтя и отдуваясь, Сонька-Манька-Варька потащили тело вон. Бедная
Алевтина с трудом держалась на подгибающихся ногах. Всех четверых разгульно
мотало из стороны в сторону, и они едва вписались в распахнутую дверь. При
этом кто-то чувствительно приложился о дверной косяк, раздалось гневное:
"Ах, чтоб тебя!.." - и процессия удалилась.
- Лизавета, иди сюда, - негромко позвала я, нисколько не сомневаясь,
что та верной собачонкой дежурит под дверью.
- Да, княгиня! - молнией метнулась она через порог. Я пресекла
очередную попытку пасть на колени и велела:
- Докладывай, что сейчас здесь творилось!
Лизавета удивленно сморгнула, не в силах понять меня.
Я вздохнула:
- Ладно, давай попробуем вместе. Вот этот поясок на мне... - Я
показала на свою шею.
- Гривна, - машинально поправила Лизавета. И чуть не грохнулась тут же
в обморок, осознав, что посмела прервать саму княгиню.
- Стоять! - резко приказала я, сумев таким образом обморок
предотвратить. - Хорошо, гривна. Постой, почему - гривна? Гривна - это
такой большой-пребольшой рубль, если память мне не изменяет.
Лизавета с таким усердием впилась глазами в мои княжеские губы, по
самому своему определению способные изрекать только великую мудрость, что,