"Дмитрий Шашурин. Неоконченная повесть о лесных ягодах (Авт.сб. "Печорный день")" - читать интересную книгу автора

еще до ягод, заинтересованность усилились, связались с довольным ожиданием
еще чего-то, но уже не внешнего, внутреннего. Как будто, когда ел ягоды, я
добивался его, знал, что наступит, а теперь отметил про себя с самого
краешка: ага! вот и началось, хотя явственно думать что-нибудь похожее я
не был в состоянии в тот момент. Сейчас я осознаю все задним умом, как
вспоминают потом, когда подломится ножка или стойка: да, да трещало же! Мы
слышали, что трещало, оказывается, вон почему! А не подломись, кто бы
помнил о треске. Недолго его и выдумать, если уж произошла поломка.
Через день я помолодел, потому и вспомнил, что будто сразу после ягод
почувствовал какие-то изменения в себе, навспоминал задним числом столько
всего - впору писать научный труд о ходе внезапного омоложения. Мне теперь
мнится, как в тот день я необыкновенно долго бродил, не уставая, по лесу,
сидел вечером у телевизора, не задремывая, лег без гудения в пятках, встал
утром без связанности в пояснице. И пошел, и пошел наматывать воспоминания
на все прошедшие часы до того момента, когда я впервые воочию обнаружил,
что происходит или, уж лучше сказать, произошло. Стоял я голый,
распаренный перед зеркалом и смотрел на себя. Я не сделаю никакого
открытия, если скажу, что мужчины-пенсионеры не часто смотрятся в зеркало,
а если и взглядывают туда зачем-нибудь, то избегают общего обзора: каков
я? Давно известно каков, и не жди изменений в лучшую сторону,
представляешь себя не по зеркалу, по самочувствию и хранишь в памяти
совсем другую внешность, чем ту, которую постоянно дорисовывает время.
Но тут мне кричат с полка в парилке: молодой человек! Эй, молодой
человек, поддай малость! Конечно, кого сейчас не называют _молодым
человеком_. Однако, даже не глядя, определишь по тону, относится это
действительно к молодому или сказано лишь так, для обращения. Хотя у меня
и рост небольшой и можно принять за подростка со спины, но никогда еще в
этих словах не слышалось той интонации, которая появляется или звучит в
отношении действительно _молодых_. Но тут... Я и поддал, здорово поддал,
забрался на полок и сам еле терплю, свирепый получился пар. Кто это, орут,
так наподдавал? Да вот этот, показывают, усатый парень, молодой еще,
небось холодной водой. Повыращивали, ворчат, бород, усов, а пацаны.
Потому-то я и вышел в раздевалку к зеркалу.
Первое, что подумалось, - жена, неужели не заметила жена? Как же она не
заметила? И тут же вспомнил, что и сам не знаю, когда видел ее отчетливо,
не мельком, что представляю ее по памяти. Да и кто же будет пристально
вглядываться в лицо близкого человека, надев очки, чтобы уследить за его
старением. Сама природа против, не оттого ли она ослабляет нам зрение
заранее, до разрушительных изменений во внешности, щадит наши чувства.
Кстати о зрении. Я смотрел на свое отражение в глубину зеркала без очков,
и ничто не туманилось, не расплывалось, передо мной стоял распаренный
усатый парень. В молодости я никогда не носил усов, может быть, поэтому я
не узнал себя. Хотелось оглянуться, поискать сзади, где же я? Кинулся в
парикмахерскую, но и без усов я не стал похожее на того меня, который
помнился подробно и никогда не был чужим. Вот так, для начала сам стал
себе чужим. А дальше? Видимо, время не только сморщило лицо, но изменило и
суть. Морщины убрались, новая суть осталась: вместо рабочего парня
отягощенный неповторимой индивидуальностью молодой интеллектуал из
телепередачи.
Вроде бы все разглядел и, оценив, понял, и даже задним умом раскинул, а