"Анри Шарьер. Бабочка ("Папийон" #1) " - читать интересную книгу автора

оставляющая сомнений в моей вине; а в это время в полицейском участке
фабрикуется граммофонная запись: человек по имени Полин оказывается
эффективным свидетелем обвинения.
Я отказываюсь признать свое знакомство с Полином, и судья в один
прекрасный момент спросит меня совершенно беспристрастным голосом:
- Ты утверждаешь, что этот свидетель лжет? Хорошо. Но с какой целью он
лжет?
- Господин председатель, меня не мучают бессонные ночи из-за угрызении
совести по поводу убийства Маленького Роланда. Я не убивал его. Я пытаюсь
понять, что побудило этого свидетеля прицепиться ко мне и всякий раз, когда
обвинение ослабевало, подбрасывать дрова в затухающий костер лжи. Я пришел к
выводу, господин председатель, что полицейские поймали его на месте
преступления и совершили с ним сделку: они оставят его в покое, если он даст
показания против "Бабочки".
Я был очень близок к истине: Полин, представленный на суде как человек
честный и без уголовного прошлого, был через год задержан и обвинен в
торговле кокаином.
Хюберт пытается защищать меня, но ему далеко до обвинителя. Только
защитнику Бюфе удается, благодаря своему искреннему негодованию, поставить
обвинение перед несколькими трудными проблемами. Но впустую! Прэдель выходит
победителем из этого поединка. Он льстит присяжным, и они надуваются от
гордости: такой достойный человек относится к ним, как к равным.
В одиннадцать часов ночи шахматная партия заканчивается. Защита
получила мат. Моя вина подтверждена. Французское общество, представленное
обвинителем Прэделем, беспощадно вычеркивает из своих рядов 25-летнего
молодого человека. Председатель суда Бэвин подносит мне это блюдо голосом,
лишенным всякого оттенка:
- Подсудимый, встать!
Я встаю. В зале царит абсолютная тишина, все задержали дыхание, сердце
в моей груди стучит немного сильнее обычного. Присяжные стараются не
смотреть на меня. Кажется, им стыдно.
- Обвиняемый, присяжные подтвердили вашу вину по всем пунктам
обвинения, кроме одного: планирование убийства. Вы приговариваетесь к
пожизненному заключению с каторжными работами. Хотите что-то сказать?
Я не произнес ни звука. Вел себя как обычно, только сильнее прижался к
барьеру, за которым стоял.
- Господин председатель. Я невиновен и пал жертвой полицейского
заговора.
До меня доносится шепот женщин, приглашенных сюда. Не поднимая голоса,
я говорю им:
- Заткнитесь, женщины, разукрашенные драгоценностями и приходящие сюда,
чтобы пощекотать себе нервы. Фарс окончен. Убийца разоблачен, и вы должны
быть довольны.
- Стража, - говорит председатель, - увести заключенного.
Я слышу крик:
- Не переживай, милый мой, я найду тебя и там.
Это моя добрая Нент, крик ее любви.
Мои друзья хлопают в ладоши. Они гордятся мною, гордятся тем, что я не
сломился и никого не выдал.
Возвращаемся в зал, в котором мы сидели перед началом заседания.