"Иван Петрович Шамякин. Петроград-Брест " - читать интересную книгу автора Вдруг Богунович заметил, от чего растерялся унтер. На гимнастерке его
висели три Георгиевских креста - полным георгиевским кавалером Буров не успел стать. Богунович понял, за каким занятием захватили они недавно выбранного командира взвода. Оставшись один, тот достал свои награды и надел их полюбоваться. После всего увиденного у немцев это почему-то очень тронуло Богуновича, будто Буров совершил еще один геройский поступок. - Не прячьтесь, Буров, вы их заслужили кровью... - Спасибо, товарищ командир! - обрадовался Буров. - Где люди, командир? Буров ответил не сразу. Снова закашлялась Мира, и он сказал смело, по-отцовски заботливо: - Кожушок вам требуется, барышня. Чего это она у вас, Сергей Валентинович, без кожушка ходит? Богунович замер, сжался. Ох, выдаст она сейчас за "барышню" и за такой выразительный намек на их отношения! Нет, смолчала. Только удивленно посмотрела на унтера, а когда тот шагнул к печке, еще больше удивилась, увидев на его груди кресты. Богунович усмехнулся: будет длинная лекция о царских "побрякушках" придуманных для одурманивания народа. Но и про кресты Мира смолчала. Странно. А Буров словно испугался, что не ответил на вопрос командира: - За дровами пошли. Мороз берется... - Весь взвод? Буров по-крестьянски тяжело переступил с ноги на ногу и вдруг как колуном ударил, даже гакнул: завтрака. А уже обед... Это был упрек ему, командиру полка. Если оставался без завтрака взвод, находящийся в боевом охранении, в окопах, - это, считай, уже не армия. Нужно немедленно менять людей, занимающихся продовольственным обеспечением полка. Но как заменить, если полк их выбрал? Всех выбирают. Демократия. Богунович взял от стола табуретик, подал Мире. - Сними шинель. Отогрей душу. - Плох тот революционер, у кого замерзает душа, - раздраженно, явно недовольная, ответила Мира. - Эх, дочка, - вздохнул Буров, - душа... Но Богунович кивнул ему, чтобы не развивал своих крестьянско- церковных представлений о душе, иначе эта девчонка распатронит их, несознательных, в пух. - Кипяточек у меня есть. Выпей, родная. Кашлять не так будешь. Жаль, сахару нет... Буров ополоснул кружку, выплеснул воду за дверь, впустив облако морозного пара. Налил кипятку. Мира сняла перчатки - отогрелась, взяла по-детски кружку в обе руки, маленькими глотками, но жадно пила горячую воду. Богунович следил за ней и с тревогой думал, не заболела ли она - очень уж запылали щеки. Но при солдате не припадешь губами к ее лбу, виску - так он, как когда-то мама, проверял, нет ли у нее жара. Она любила такие его поцелуи, но насмехалась над его "аристократическими замашками". - Иван Егорович, выстоим, если немцы начнут наступать? |
|
|