"Иван Петрович Шамякин. Петроград-Брест " - читать интересную книгу автора

находятся в состоянии войны? Он, Богунович, еще будучи студентом, не очень
верил в ноты того, мирного, времени. Сколько их писали перед войной!
Императоры, короли, министры клялись в приверженности миру, а готовили
вселенское побоище.
Штаб не в самом дворце - во флигеле, на краю парка и фруктового сада.
Там же рядом, в бараке, где раньше жили батраки, расквартированы штабная
рота, писари, интендантская служба. Всех этих людей наполовину меньше, чем
должно быть по штатам военного времени.
Вокруг дворца - великолепный парк, правда, кое-где попорченный:
порядочно деревьев спилено, даже повален дуб, которому, наверное, сотни две
лет. Зачем пилить? Вокруг - лес, тоже баронский. По его, Богуновича,
требованию полковой комитет принял постановление, запрещающее рубить деревья
в парке, портить фонтаны, скульптуры, ограду. Постановление приняли, но
Богунович видел, что некоторые члены комитета - солдаты - скептически
ухмыляются. Нетрудно было догадаться, о чем они думали: жаль, мол, офицеру
господского добра. Он попросил Миру, чтобы вместе с призывами к мировой
революции, к уничтожению всего созданного буржуазией она бы говорила о
ценностях, полезных народу, революции, - их нельзя уничтожать. Мира не сразу
согласилась, доказывала, что нельзя глушить народный гнев, копившийся
столетиями. Однако все же в чем-то убедил ее: слышал после, как она
беседовала с солдатами о сбережении культурных ценностей, принадлежащих
теперь народу.
Кроме полка, в имении был и другой хозяин - батраки, объединившиеся в
коммуну и занявшие дворец. "Кто был ничем, тот станет всем". Люди, недавно
жившие в нищете, без кроватей, без мебели, в бараке хуже коровника,
рождавшиеся и умиравшие на соломе, - эти люди заняли барские апартаменты,
кормили чумазых детей на полированных столах, спали на инкрустированных
кроватях, на обитых китайским шелком диванах, в грязных, прямо из хлевов
сапогах и лаптях ходили по персидским коврам, по паркету.
"Кто был ничем, тот станет всем".
Людям этим никто из них, армейских, даже имея право, данное военным
положением, не отваживался сказать хотя бы те деликатные слова о народном
добре, какие говорила Мира солдатам. Все понимали: по законам революции
настоящие хозяева здесь батраки, потому что все в имении сделано, посажено,
выращено их руками, руками и умением отцов их, дедов.
Безусловно, было бы резонно сразу после Октябрьской революции
переместить штаб из флигеля, где он размещался еще при бароне с его доброго
согласия и из хитрости - все имение находилось под охраной, - во дворец. Но
на это не пошли ни командиры полка, предшественники Богуновича, ни
большевистский комитет, взявший власть в свои руки. Кто отважится выселить
коммунаров - детей, женщин - посреди зимы? Куда? Назад в барак?
Казалось, первая коммуна, о которой мечтали великие социалисты, должна
была бы захватить такую убежденную большевичку, как Мира. Но особенного
интереса к коммуне она не проявляла и людей этих - бывших батраков - как бы
побаивалась. Удивило это Богуновича. Вообще, она охотнее выступала перед
немцами, чем перед своими. Только иногда бросалась в бой с эсерами, считая
их контрреволюционерами, за что те сильно обижались на нее.
Да, прекрасный парк. Даже зимой. А какая красота здесь весной, летом!
Под сильным ледяным ветром деревья гудели и трещали. Разные деревья
шумят по-разному. Липы - мягко, легко, дубы - ветвями натужливо трутся друг