"Адельберт фон Шамиссо. Необычайные приключения Петера Шлемиля" - читать интересную книгу автора

интересовался. Гости были очень веселы, дурачились и шутили, порой
серьезно разговаривали о пустяках, часто пустословили о серьезном и охотно
острили насчет отсутствующих друзей. Я плохо понимал, о чем шла речь, ибо
был чужим в их компании и не вникал в эти загадки, ибо был слишком
озабочен и занят своими мыслями.
Мы дошли до зарослей роз. Очаровательной Фаяни, которая казалась царицей
праздника, заблагорассудилось самой сорвать цветущую ветку; она наколола
шипом палец, и на ее нежную руку упали алые капли, словно оброненные
темными розами. Это происшествие взбудоражило все общество, гости
бросились искать английский пластырь. Молчаливый господин в летах,
сухопарый и длинный, которого я до тех пор не приметил, хотя он шел вместе
со всеми, сейчас же сунул руку в плотно прилегающий боковой карман своего
старомодного серого шелкового фрака, достал маленький бумажник, открыл его
и с почтительным поклоном подал даме желаемое. Она взяла пластырь, не
взглянув на подателя и не поблагодарив его; царапину заклеили, и все
общество двинулось дальше, чтоб насладиться открывавшимся с вершины холма
видом на зеленый лабиринт парка и бесконечный простор океана.
Зрелище действительно было грандиозное и прекрасное. На горизонте, между
темными волнами и небесной лазурью, появилась светлая точка.
- Подать сюда подзорную трубу! - крикнул господин Джон, и не успели
прибежавшие на зов слуги выполнить приказание, как серый человек сунул
руку во внутренний карман, вытащил оттуда прекрасный доллонд и со
смиренным поклоном подал господину Джону. Тот тут же приставил трубу к
глазу и сообщил, что это корабль, вчера снявшийся с якоря, но из-за
противного ветра до сих пор не вышедший в открытое море. Подзорная труба
переходила из рук в руки и не возвращалась обратно к своему владельцу. Я
же с удивлением смотрел на него и недоумевал, как мог уместиться такой
большой предмет в таком маленьком кармане. Но все остальные, казалось,
приняли это как должное, и человек в сером возбуждал в них столь же мало
любопытства, как и я.
Подали в драгоценных вазах фрукты - редчайшие плоды всех поясов. Господин
Джон потчевал гостей более или менее любезно; тут он во второй раз
обратился ко мне:
- Кушайте на здоровье! Этого вам во время плавания есть не довелось!
Я поклонился, но он даже не заметил; он уже разговаривал с кем-то другим.
Компания охотно расположилась бы на лужайке на склоне холма, откуда
открывался широкий вид, да только все боялись сидеть на сырой земле.
Кто-то из гостей пожалел, что нет турецкого ковра, который можно было бы
расстелить здесь. Не успел он высказать это желание, как человек в сером
уже сунул руку в карман и со скромным, даже смиренным видом стал
вытаскивать оттуда роскошный золототканный ковер. Лакеи как ни в чем не
бывало подхватили его и разостлали на облюбованном месте. Не долго думая,
компания расположилась на ковре; я же опять с недоумением глядел то на
человека, то на карман, а затем на ковер, в котором было не меньше
двадцати шагов в длину и десяти в ширину, я тер глаза, не зная, что и
думать, тем более что никто как будто не находил в этом ничего чудесного.
Мне очень хотелось узнать, кто этот человек, я только не знал, к кому
обратиться за разъяснениями, потому что перед господами лакеями робел,
пожалуй, еще больше, чем перед самими, господами. Наконец я набрался
храбрости и подошел к молодому человеку, как будто не такому важному, как