"Александр Шамес. Услышать Эмерсона и умереть, или Несколько эпизодов из жизни Израильского Хай-Тека" - читать интересную книгу автора

Пельтье, но и в своем Новосибирском Институте Теплофизики здорово
наловчился собирать эти холодильнички любых параметров и размеров из
подручных и подножных материалов. По жизни он был позером, патриотом
Великого Израиля в границах 40-го года от сотворения мира и бабником. Все
это никак не умаляло его производственных достоинств, но за рамками
деловых отношений он был мне просто не интересен. А Федотыч ... Что ж,
его очаровательной еврейской женушке Кларе в смутные перестроечные годы
удалось уволочь из России очень серьезного кадра! В былые времена
развитого социализма таким, как Федотыч, правилами внутреннего распорядка
запрещалось даже ходить по улицам, где был расположен ОВИР или, к примеру,
иностранные посольства. Федотыч был (и есть!) настоящий радиоэлектронный
гений. Получив какую-нибудь схемотехническую задачку произвольной
сложности, Федотыч минут пять почесывал затылок, покусывал ортодоксально
длинную бороду и затем набрасывал вполне работоспособную схему. Но это
было лишь началом акта творения. В процессе сборки схема видоизменялась
настолько, что оконяательный вариант никак не походил на своего
допотопного предка. И работал намного лучше. Очевидно, все эти качества
Федотычу были присущи уже с младенчества, ибо, сразу же после известной
питерской физматшколы, он без проблем перескочил в студенты
радиоэлектронного факультета Военмеха, откуда плавно перетек в
исследовательскую лабораторию оч-ч-чень закрытого научно-производственного
объединения "Финиш", имевшего самое непосредственное отношение к той
продукции мирной советской индустрии, которая шумно взлетала, иногда точно
попадала и всегда взрывалась с большим мегатонным эффектом. Собственно,
после "Финиша" прямая дорога Федотычу была в "Старт" - абсолютно закрытый
город-шарашку в центре России - где, на полном государственном
обеспечении, самородные гении почти-что голыми руками ковали
ядерно-водородный щит державы. Там, в "Старте", и кормили получше и жизнь
была здоровее и спокойнее. Однако, времена академиков-героев Зельдовича и
Харитона давно уже прошли - к кандидатам в обитатели "Старта" традиционно
черносотенные совковые власти предъявляли требование дистиллированной
расовой чистоты. А Федотыч еще со студенческих времен имел несчастье (как
оказалось потом, в годы тотального бегства из Совка - счастье!) любить
красотку-медичку Клару Люсенбойм, которую, отбив натиск многочисленных
претендентов, и взял в жены. Гражданка Люсенбойм (по определению!) особой
благонадежностью не отличалась. Поэтому-то Федотыч Люсенбойм в "Старт" не
поехал, а так и остался в "Финише", до самой своей "репатриации" в Израиль
занимаясь полусекретными и несекретными (ширпотребовскими) разработками,
работа над которыми прерывалась лишь выходными, отпусками и ежемесячными
вызовами в первый отдел на профилактические беседы. Что не мешало ему
любить "Битлс", Митьков, умеренно выпивать и быть симпатичным парнем -
душой компании.

Вот такими, в начале 90-х, мы оказались на Земле Израиля. Что у нас было?
Знания, прожекты? Несомненно. Амбиции и абсолютная уверенность в том, что
мы лучше и умнее всех ближневосточных аборигенов? Что ж, не без этого.
Хотя сейчас и стыдно в этом признаваться. А вот чего нам тогда сильно не
хватало, так это - знания языков, умения хоть сколь-нибудь адекватно
оценивать окружающую действительность и свое, весьма скромное, место в
ней. Не было также навыков ведения более-менее цивилизованного бизнеса. И