"Алейхем Шолом. С ярмарки (с предисловиями автора и критиков)" - читать интересную книгу автора

ходит, и долгое время потом все только и говорят что об этих подарках.
Однажды накануне пасхи он откуда-то явился и пустил слух, что уезжает
из Воронки. Куда? О, далеко! Очень далеко! В самую Одессу! "Только ско-
ты,-говорил он,-могут оставаться здесь, в этой глуши, черт вас побери!
Если б вы побывали в Одессе, вы бы по крайней мере знали, что такое го-
род! Вам бы только посмотреть контору Эфроси с его служащими, черт вас
побери! Сколько там золота проходит за день-иметь бы вам столько, сукины
дети, вместе со мной!"
Люди, разумеется, слушали Шимеле, разинув рты, изумлялись конторе Эф-
роси и деньгам, которые проходят там за дань, но за глаза издевались и
над Шимеле, и над конторой Эфроси. И больше всех издевался Шмуел-Эля-но-
вый раввин и кантор, который недавно приехал из Борисполя, человек нег-
лупый, но довольно дерзкий, можно сказать нахальный. Он заявил: "Плюньте
в лицо этому Шимеле! Во-первых, он вообще не уезжает! Во-вторых, он едет
не в Одессу, а чуть поближе - в Ржищев, и не потому, что местные жители
скоты, а потому, что он кругом в долгах, даже волосы на голове и те за-
ложены. Ха-ха-ха!.."
Но как бы то ни было-в Одессу или в Ржищев, потому ли, что воронковцы
скоты, или потому, что он весь в долгу - Шимеле не шутя стал сразу после
пасхи распродавать свое имущество за полцены. Многие вещи он раздарил.
Дочерей нарядил, как невест, а для мальчишек заказал у портного Исроела
короткие пиджачки, какие подобает носить в таком большом городе, как
Одесса. И чтобы окончательно поразить местечко, Шимеле приказал своей
жене Гене устроить настоящий пир - вареники с творогом, "черт их побе-
ри", для всего города!
На пир и явился весь город. И первым пришел именно Шмуел-Эля, новый
раввин, он же кантор, который за глаза так издевался над Шимеле, что жи-
вого места не оставлял; зато в глаза он ему так льстил, что просто тошно
было.
На пир, который устроил Шимеле, пришла и детвора. Однако ребятам не
сиделось вместе со взрослыми; они предпочитали вертеться во дворе и
смотреть, как нагружают подводы. Шолом вместе с Пинеле, младшим сыном
Шимеле, мальчиком с озабоченным личиком и большими выпученными глазами,
забрались на одну из подвод и, усевшись на самый верх, беседовали о да-
леком путешествии, которое предстояло одному из них.
Пинеле был в то время самым близким товарищем Шолома. Шолом любил его
за то, что он знал все, что делается на свете; помимо рассказов о
больших городах, которых Пиня наслушался от своего отца, он и сам побы-
вал в большом городе - в Переяславе -- из-за истории с горошиной.
Как-то, забавляясь, Пинеле попытался вложить горошину в одно ухо и
вынуть ее из другого. Но горошина заупрямилась и не хотела вылезать ни
из того, ни из другого уха. Она предпочла расти там внутри и вызвала у
Пинеле такую головную боль, что мальчик был вынужден рассказать всю
правду. Прежде всего он, конечно, получил изрядную порцию розог, "чтобы
мальчик не клал горошинок в ухо!", а после этого у него так долго ковы-
ряли в ухе проволокой, спицами, спичками, что его пришлось отвезти в Пе-
реяслав на операцию.
Об этом путешествии в большой город Пинеле без конца рассказывал, и,
сам того не подозревая, он вырос в глазах товарищей на целую голову.
Шутка ли, мальчик был в Переяславе и видел собственными глазами множест-