"Меир Шалев. Голубь и Мальчик" - читать интересную книгу автора

Моисей, на горе Нево, и смотрел сюда. И тоже, наверно, думал, что это рукой
подать, только с другой стороны".
- Может, в этом-то и вся ваша беда, - заметил один из бизнесменов, в
комичном, сплошь из карманов и кармашков, жилете, из тех, что так любят
надевать туристы и иностранные журналисты, отправляясь на Ближний Восток, -
может, в том-то и вся ваша беда, что у вас здесь все такое маленькое, и
близкое, и тесное и из любого места видишь еще и еще какие-то места.
И экскурсовод - это я, мама, не забудь и не ошибись, - экскурсовод
ответил: "О да, разумеется" - и похвалил: "Вы совершенно правы", - да,
действительно, все маленькое и очень тесное - из-за людей, событий и
воспоминаний, "так по-еврейски, я бы сказал", - и тут же, энергично смешивая
правду с вымыслом и историю с этимологией, показал им ущелье Гееном, и стал
рассказывать о кинофестивале, и о могилах караимов, и о жестоком культе
Молоха - "кто тут у нас заказал холодный кофе, господа? - да-да, малолетние
жертвы вопят на алтарях...".
Д когда наконец опустилась темнота, я отвез свою маленькую, но важную
группу в самую важную нашу гостиницу "Царь Давид". Там им предстоял обед с
неким важным членом кнессета - "между прочим, как раз из оппозиции", как
подчеркнул организатор экскурсии от министерства иностранных дел, - который
произнесет речь и ответит на актуальные вопросы, "потому что министр не
только согласен, министр попросту настаивает, чтобы уважаемые гости
выслушали противоположные мнения".
Я поднялся в отведенную мне комнату - не все группы так щедры, как
эта, - принял душ и позвонил домой. Шесть длинных гудков - и большое
облегчение: телефон не отвечает. Лиоры нет дома. А может, дома, но поняла,
что это я, и решила не отвечать. А может, это сам телефон, который опять
угадал, кто ему надоедает, и решил и на этот раз проигнорировать и
промолчать.
- Алло, - сказал я, - алло...
И затем:
- Лиора? Это я. Если ты там, снизойди, пожалуйста, ответить.
Но ответил мой собственный голос, вежливый и деловой: "Это Лиора и Яир
Мендельсоны, к сожалению, мы не можем ответить вам сейчас..." - а после
моего голоса - ее, нетерпеливый и интригующий своим английским и своей
хрипотцой: "...сообщение после гудка".
Я разъединился и позвонил на мобильник Тирцы. Тирца не отвечает "Алло".
Иногда она говорит: "Да?" - а иногда, как сейчас: "Минутку, пожалуйста", - и
тогда мне слышно, как она дает указания своим людям, и я могу вслушиваться в
ее голос и наслаждаться.
- Да, я с вами, - сказала она.
- Может, поднимешься в Иерусалим, Тиреле? Мне здесь дали слишком
широкую кровать, полную луну и окно прямо против стен Старого города.
- Это ты, юбимый? Я думала, это зануда инженер из южного отдела
общественных работ.
Тирца не называет меня по имени. Иногда она говорит "Иреле", как
прозвал меня ее отец в нашем детстве, чтобы говорить о нас слитно и похоже:
"Иреле и Тиреле", а иногда, когда у нее шаловливый настрой, - просто
"юбимый", без "л", которое у нее тает от радости.
- Это я. Другой зануда.
Она смеется. Теперь она окончательно убедилась: это не тот зануда, это