"Варлам Шаламов. Вишера" - читать интересную книгу автора

Но через несколько месяцев в Березниках на пересыльный пункт "Ленва",
куда я был переведен работать, прибыл из Москвы спецконвой. Конвоиры ушли
обедать, а тот, кого они везли, сидел в камере на чемоданах и смотрел в
окно, курил. Человек был сед, небрит. Орлиный профиль его был очень
знакомым.
- Александр Александрович!
Мы расцеловались, и Тамарин рассказал свою историю.
За эти три года, что он сидел, за границей вышли многочисленные
мемуары. И в каких-то воспоминаниях говорилось, что Энвер, старый знакомый
Шан-Гирея - Тамарина, переписывался с ним во время гражданской войны, чуть
ли не встречался. И Тамарин помог Энверу бежать.
- Но ведь это провокация, Александр Александрович. Ведь это делается
для того, чтобы огорошить, вызвать подозрения. Это же...
- Конечно, провокация. Цель Энвера я очень хорошо понимаю.
Скомпрометировать меня в глазах советской власти. К тому же лично я Энвера
действительно знал. Был с ним знаком. Мое дело пересмотрели и дали мне
десять лет. Даже старые почти три года не зачли. Будет мне семьдесят пять,
когда освобожусь. А маме - девяносто пять.- Александр Александрович
улыбнулся.- Я просил одного - пошлите меня на старое место, на Вишеру, в
сельхоз. Там я и умру. Меня и послали обратно.
Мы расцеловались, и больше я Тамарина не видел. Но кое-что знаю о нем.
Когда Александр Александрович вернулся обратно, директор Вишхимза был уже
новый - Эдуард Петрович Берзин. Берзин, старый чекист, очень хорошо понимал
механизм подобных провокаций и, веря в человека, а не в бумагу, принял
горячее участие в судьбе старика Шан-Гирея. Тамарин представлен был им на
сокращение срока, а в 1932 году Берзин, уезжая на Колыму, взял Тамарина с
собой, и Александр Александрович стал заведующим КОС - Колымской опытной
станцией, работавшей по изучению и внедрению на Севере сельского хозяйства.
Именно Тамариным заложены основы сельского хозяйства на Крайнем Севере. В
1935 году, когда Дальстрой отмечал свое трехлетие, Александр Александрович
Тамарин был награжден орденом Ленина. Судимость с него была снята. Тамарин
умер на Колыме глубоким стариком, не дожив до ареста Эдуарда Берзина как
японского шпиона. От всей свистопляски 37-38-х годов Тамарина избавила
смерть. Все друзья последних лет жизни Александра Александровича - Берзин,
Майсурадзе, Егоров, Лагин - расстреляны. До реабилитации их оставалось
очень много лет. Александр Александрович, умерший раньше этих расстрелов, не
нуждался в реабилитации.
Что там за люди были на Вишере летом двадцать девятого года до
перековки?
Было большое количество блатарей, которые работали тогда и нарядчиками.
Кононов, Володенков, Баранов - все они были "люди" преступного мира.
Был Карлов, пятидесятилетний карманник, грузный, опухший человек с
огромным животом и пухлыми короткими пальцами. С огромной лысиной,
остриженными длинными поповскими волосами, голубоглазый, Карлов носил кличку
"подрядчик", и можно только поражаться точности этой клички. Пальцы Карлова
были пухлы, коротки, и он был искуснейшим карманником, признанным мастером
этого дела. Много поздней, в тридцатых годах, довелось мне читать в "Правде"
об аресте Карлова - он много лет орудовал в Москве, в вокзальной уборной,
одеваясь, раздеваясь, умывая руки и не теряя из виду чужие бумажники.
В конце двадцатых годов он был признанным "авторитетом" воровского