"Михаил Шалаев. Владыка вод" - читать интересную книгу авторасумрачные, решительные мордовороты из сотни дворцовой стражи, готовые
схватить любого, кого укажут. Эта тягостная сцена разрешилась победным воплем усатого капитана. Не вставая с колен, он разогнулся и показал одновременно фельдмаршалу и доминату что-то тоненькое, изогнутое: "Вот! Вот!" Смел услышал, как за спиной у него кто-то изумленно выдохнул: "Серпокол!" Он обернулся, спросил вполголоса: "А что это?" - "Да камешек такой, дети балуются..." - "Ах, дети..." - пробормотал Смел, чувствуя, как неизвестно с чего вдруг съежилось сердце. Капитан между тем все так же на коленях подошел (или подполз?) к фельдмаршалу и протянул ему обломок серпокола: "Вот. Подложили". Фельдмаршал взял обломок на ладонь и долго-долго глядел, уставившись. К лицу его вернулся обычный цвет, губы подергались еще, подергались - и закрепились. Наконец он поднял глаза и прозвучал его грубый глухой голос. Слова изо рта его выпадали как из-под топора чурки: "Всех часовых. Сюда". Сейчас же сумрачные мордовороты зашевелились, нырнули в толпу и удивительно быстро вытолкнули к фельдмаршалу восьмерых солдат - все четыре смены, стоявшие той ночью у пушки. Они, бедные, даже испугаться не успели, удивились только - куда это их тащат? Хотя, догадались, конечно, что не за пряником. А вот как прошелся перед ними фельдмаршал горбатой походкой, как глянул на каждого потусторонним взглядом, едва пробивающимся к жизни через муть зрачков - тут-то их жуть настоящая и взяла: не докричишься до такого и пощады не допросишься. В то время, как проходил фельдмаршал перед виновными, улегся гул над растревоженным войском: все ждали, что скажет он. А он остановился, - Видели, псы черные? Это вы. Проморгали. Двое из вас. Наказать... - фельдмаршал опустил голову и задумался. - Наказать надо вас примерно. - Войско не издало ни вздоха, слушая своего командующего, лишь какая-то вздорная птаха непочтительно звякала над людьми стеклянным бутылочным голоском: глинь! глинь! Она успела глинькнуть раз девять или десять, пока фельдмаршал принял решение и поднял голову: - А казню. Всех нельзя... - снова задумался он огорченно. - А тех двоих, которые проморгали, - обязательно. Тут войско снова загудело - от неясности: как этих проморгавших определить? Фельдмаршал понял, что затруднение, и повел рукой, водворяя тишину: - Вас восемь. Кто эти двое - сами решайте. А времени вам... - он оглянулся: - Эй, сигнальщик. Ко мне. Ну-ка сыграй "ко сну отходить"... э-э... ну, хотя бы, восемь раз. Вот вам и время. А не решите - всех отдам. Палачу. Все ко сну отойдете. Начинай, сигнальщик! Услышанное обдирало уши, свербило в мозгу жестокой несуразностью, но приказ есть приказ. Сигнальщик поднес к губам боевую трубу и нехотя, медленно полились над дорогой сипловатые звуки знакомого сигнала "ко сну отходить". Фельдмаршал, склонив голову, слушал и удовлетворенно считал вслух: "Один. Два. Три." Сигнальщик как мог затягивал каждую из пяти нот коротенькой мелодии, но счет шел неумолимо быстро, и вот уже фельдмаршал вытолкнул: "Восемь". Обреченные солдаты даже с места не сдвинулись все это время. Они, видно, так и не поняли толком, чего от них ждут и почему это, собственно, |
|
|