"Михаил Шалаев. Владыка вод" - читать интересную книгу авторажалование на десятку - объемистый кошель с тысячей монет.
Отыскав свободное место, чтобы расположиться, он приказал притащить пару подходящих камней для очага и сходить на ручей за водой, а сам занялся дележкой: стал раскладывать монеты на десять равных кучек. Это отняло много времени, потому что Дрын часто сбивался, но все терпеливо ждали. Завершив, Дрын построил десятку и раздал каждому его долю, после чего прошелся вдоль шеренги и объявил, что с этого момента они считаются поступившими на службу и всякая самовольная отлучка из полкового стана будет считаться дезертирством и караться по закону военного времени. Вопросы есть? Разойдись! Остаток дня ушел на приготовление бараньей похлебки с овощами и подгонку снаряжения. Смелу досталась великоватая куртка, но он надел ее поверх рубахи, подпоясался - получилось нормально. После ужина посидел у костра, слушая разговоры новых товарищей: все они, кроме него, оказались горожанами и были кто хуже, кто лучше знакомы. Наверное, поэтому они разбились на ночлег по двое - по трое, а он остался один. Ну и ладно. Смел подложил под голову заплечный мешок, закутался в одеяло и быстро и крепко заснул. За утренней кашей веселый долговязый парень с хитроватыми глазами по имени Посошок, выделявшийся в их десятке осведомленностью и пронырливостью, рассказал, что вчера в городе случилась смешная вещь. Когда пушку стали вывозить, недалеко от площади на одном перекрестке телега застряла: там углом выпирала какая-то лавка. Доминат, недолго выскочили, в чем спали, а у них уже чуть не пол дома разобрали... Посмеялись. Смел спросил - а где сейчас пушка? Впереди, - отвечал Посошок, - ее тихо везут, мы быстро догоним. Потому и не спешим. И тут, будто торопясь опровергнуть его слова, боевая труба заиграла "в поход выходи". Сержант Дрын приказал готовиться выступать и убежал получать указания. Скоро выступили. Дорога была хорошо укатана, шлось легко. Правда, Смелу досталось нести чайное ведро - ноша не тяжелая, но надоедливая, и он без конца перекладывал его из руки в руку. Здесь ничего, - говорили знающие мужики, - а вот завтра до болот дойдем - там только держись... Шли вольно. Не то, чтобы вразброд, нет - десятки держались кучно, впереди сержанты. Но шагали все кто как хотел. Ничего особенного в тот день не было: уплывали и отступали назад леса - то почаще, то пореже, то открываясь полянами. И приходило Смелу в голову, что будто и не на войну они идут, а так - гуляют на свежем воздухе, будто и не им придется через два-три дня умирать на поле от ран. И возникала глупая уверенность, что битвы не будет, что случится нечто такое... ну, словом, случится нечто - и не допустит кровопролития, заставит опомниться человеков, готовых крушить железом живую плоть. Смел мотал головой, отгоняя наваждение, и оглядывался: неохватная глазом вереница людей текла по лесной дороге медленно, но неотвратимо. В этом потоке крылась слепая упорная сила, и одно лишь могло остановить ее: такая же сила, только встречная. Но не могло это движение продолжаться вечно. А значит, встреча состоится... Да, ничего особенного в тот день не было. Только Смел долго не мог |
|
|