"Карен Георгиевич Шахназаров. Курьер " - читать интересную книгу автора

Наконец она повернулась ко мне. Было уже совсем темно. Свет уличного фонаря
обвел темными кругами ее глаза и спрятал в густой тени половину лица.
- Замерз? - спросила она.
- Да нет, ничего, - бодро ответил я.
- Прости меня. Возьми... - Она начала стаскивать с плеч мою куртку, но
я остановил ее.
- Не надо, мне не холодно, - сказал я. - Знаешь, пока мы сидели здесь,
я сосчитал, сколько ударов совершает человеческое сердце в течение всей
жизни.
- Ну и сколько же? - равнодушно спросила Катя.
- Много. При пульсе семьдесят ударов в минуту и, если принять
продолжительность жизни в семьдесят лет, получается 2 575 440 000 ударов.
- Пульс не бывает постоянным, - сказала Катя. - Это же в среднем.
- В среднем - много.
- Порядочно, - согласился я. - 4200 ударов в час, 100 800 - в сутки...
Короче, миллионов по шестьсот мы с тобой уже отстучали...
- Что же мне делать теперь? - спросила Катя.
- Не знаю, - ответил я.
- Я не могу идти домой, - сказала Катя.
- Что же ты, так и будешь жить на этой лавке?
- Да, - согласилась Катя. - Так и буду.
Я увидел профессора Кузнецова. В густой тени деревьев, словно надеясь,
что его не заметят, он шел медленно и осторожно. Когда Семен Петрович
остановился в двух шагах от нас, я встал. Катя осталась сидеть, сжавшись в
комок, стараясь не смотреть на отца. Неловкость ситуации была очевидна.
Семен Петрович снял с ее плеч куртку и накинул на них пальто, которое принес
с собой. Куртку он вернул мне: "Спасибо". Потом присел на краешек скамейки и
достал из кармана сигареты. Заметив, что я все еще стою, кивнул: "Садись,
Иван". И, распечатав пачку "Явы", предложил мне сигарету. Мы закурили, но
после первой же затяжки Семен Петрович отчаянно закашлялся и, скомкав
сигарету, отбросив ее в сторону, проговорил извиняющимся тоном:
- Не получается. Я ведь не курил никогда... Так, побаловаться решил...
Катя сидела неподвижно, втянув голову в плечи. Семен Петрович
откашлялся в кулак и деликатно провел ладонью по ее волосам.
- Ничего, Катюша, - сказал он тихо. - Ничего. - Он привлек ее к себе, и
Катя уткнулась лицом ему в грудь. - Гости разошлись. Надо идти домой.
- Я не могу, папа, - глухим голосом произнесла Катя. - Не могу. Мне так
плохо... Если бы ты знал...
- Я понимаю, понимаю, - сказал Семен Петрович. - Видишь, какая она -
наша жизнь? Не знаешь, с какого конца ударит... - Он вздохнул и добавил: -
Все равно ведь никуда не спрячешься...
- Как мне быть теперь, папа? Как быть?
- Ничего, все пройдет, Катюша... Пойдем домой... Поздно уже...
Они встали. Семен Петрович подал мне руку и сказал:
- До свиданья, Иван. Мы пойдем теперь... Но ты не пропадай! Обязательно
звони.
- Обязательно позвоню, - обещал я, отвечая на рукопожатие.
Семен Петрович дружески похлопал меня по плечу.
- Эх вы, молодые, зеленые! - отечески произнес он. - Ничего,
перемелется - мука будет.