"Федор Шахмагонов. Парадоксы Смутного времени " - читать интересную книгу автора

Чем же объяснить, что, невзирая на все опасности этого брака, царь
Дмитрий торопил невесту в Москву? Очень торопил!
Князь Василий Шуйский целовал крест, когда Дмитрий подходил к Москве,
что идет истинный сын Грозного, а спустя несколько дней после его воцарения
начал ковать заговор и распускать слух, что сел на царство расстрига Гришка.
В руках у нового государя было войско и казачьи таборы, кои привели его к
победе. Труда не составляло разделаться с Шуйским. Однако царь устроил
что-то похожее на диспут о своей личности на весьма представительном
собрании при участии думных бояр, воинских людей и церковных иерархов. До
нас не дошло,какие он привел доказательства своего царского происхождения,
но Собор единодушно приговорил Шуйского к Смерти. Государь остановил казнь,
заменив ее опалой.
Какие же мог привести доказательства новый государь, что он и есть
Дмитрий углицкий?


IV

Историку легче обойтись с историческими загадками, чем писателю.
Историк вправе ограничиться изложением всех версий того или иного события,
критически их оценить, отдать какой-либо из них предпочтение или, умыв руки,
предоставить выбор читателю. Писатель, воссоздавая эпоху не только
изложением событий, но и образами действующих лиц, пытаясь их оживить,
выписать их характеры, проникнуть в логику их поступков, обязан сделать
один-единственный выбор из множества версий. Вместе с тем у писателя есть и
преимущество перед историком: оно в праве на домысел и вымысел, лишь бы они
не разрушали ни логики событий, ни логики характеров, подчиняясь всеобщей
закономерности жизни. Еще Аристотель заметил, что поэзия всегда права в
споре с историей, а А. С. Пушкин развил это положение: "Порой опять
гармонией упьюсь, над вымыслом слезами обольюсь..."
Историография крайне недружелюбна к домыслу и начисто отвергает
вымысел, скупую строчку хроники способна оживить только поэзия.
Проникновением в суть характеров, оживив своих героев в художественных
образах, только поэзия может сделать нас сопричастными прошлому.
Если рассматривать ход событий и действия, в них отдельных лиц сквозь
призму всеобщей закономерности, не упуская из виду и всего хода
исторического процесса, тайны Смутного времени начнут проясняться.
Попытаемся ответить на первый вопрос: почему же царь Федор "не
приказал" царства Борису Годунову? Историография обычно этим вопросом не
задавалась, отмечая лишь борьбу за власть между боярскими группировками. Так
оно и было: на московский престол наряду с Годуновым претендовали князь
Василий Шуйский, Федор Никитич Романов, двоюродный брат царя Федора, князь
Василий Голицын, гедеминович. Все их претензии основывались лишь на родовом
праве, Годунов опирался на силу. Он один имел перевес надо всеми
претендентами вкупе.
Федор был набожным человеком, как могли быть набожными люди XVI века,
находившиеся в плену суеверий. Он сумел царствовать, "не погрешив", все
"грехи" он охотно переложил на правителя царства. Набожный человек XVI века
очень серьезно относился к переходу в иной мир и, уж во всяком случае, в
предсмертный час не осквернил бы свои уста ложью. Я не разделяю точки