"Федор Шахмагонов. Твой час настал! (Остри свой меч)" - читать интересную книгу автора

молвил:
- Гонец вот из Серпухова... От городового приказчика... Да пустое!
- О пустом и не помянул бы. Обскажи твое пустое!
- Сказывают, будто Серпуховым трое конных пробегли. Объявили, что с
ними царь Дмитрий. От убиения, дескать, спасся! Да кто ж той сказке поверит?
Екатерина озабоченно сдвинула брови и молвила укоризненно:
- Кто захочет, тот и поверит. Наше время - самозванцев. Ты, Василий,
разве не самозванец?
- Тю, тебя! Обезумела?
- Я не обезумела. Ты, Василий, не обезумел бы от того, что на царство
сел, хотя бы и был твой род государевым родом. Исстари государей на Руси не
избирали. Первый - самозванец Борис Годунов...
Шуйский перебил невестку:
- По первородству Шуйские превыше рода Ивана Калиты.
- Об том тебе считаться с Васькой Голицыным и Федькой Мстиславским, а
для всего людства вы - самозванцы, потому, как не из рода московских
государей.
- Пресекся их род!
- Не пресекся! А был час, когда ты держал в руках судьбу этого рода.
Одним словом мог пресечь.
- Небывальщину говоришь.
- Непонятливым ты стал, Василий! Или память подводит? Давненько то
было. Пятнадцать лет тому назад. Нагие крикнули, что царевича Дмитрия
зарезали в Угличе по наказу Годунова. А ты придумал, что царевич сам на на
нож набрушился. При догляде-то мамок, нянек, при жильцах-мальчиках? При
этаком догляде, как возможно на нож набрушиться, а еще и горло перерезать? И
откуда ножу взяться? Игрывал царевич свайкой, а свайка не режет. По черному
сшивал ты белыми нитками. А ежели и взаправду сам заклался, кто ж в такую
правду поверит? Принцы и царевичи этак-то не умирают. В людском мнении их
всегда убивают. Не убит, так , стало быть, скрыт. А признай ты тогда
обвинение Нагими прельстительного Годунова, не ожил бы Дмитрий!
- И я не ожил бы! Борис Годунов...
Екатерина перебила деверя:
- Сжил бы тебя со свету Борис, а могло и так повернуться, что ты Бориса
тем приговором от царя Федора отпихнул бы в преисподнюю. Род Шуйских остался
бы единственным, кому перешло бы царствование.
- Понятно мне твое сожаление. Меня Годунов со свету сжил бы, а трон
перешел бы моему братцу, ты - царица! А я вот - живой! И - на троне!
- На троне... То правда! А знать бы тебе, что подняться на трон легче,
чем усидеть на нем. Не о Марине Мнишковой тебе тревожиться, а о пустом, как
ты говоришь. Весточка из Серпухова - не пустое. Раз воскресши, не воскрес бы
Дмитрий вдругорядь. Не привыкать тебе преступать крестоцелование. Преступи и
ныне. Охоч ты грамоты рассылать, а слова - вода. Пролилась и высохла. Одно
тебе остается: объявить, что царевича повелел зарезать Годунов, а тебя
заставили правду скрыть. А теперь вот ты раскаялся и по велению совести тело
невинно убиенного царевича решил перезахоронить в усыпальнице московских
государей. Невинная его душа тлению не надлежит. Явятся из могилки мощи
святого отрока - страдальца!
- Зело хитро! - Оценил Шуйский вслух, а про себя порадовался, что
пришла ему мысль призвать на совет невестку.