"Федор Шахмагонов. Твой час настал! (Остри свой меч)" - читать интересную книгу автора

- А не ты ли, Василий, крест целовал, что царевич Дмитрий сам ножом
порезал себя?
- Гибельное то было дело, опасное. На том не только нам с тобой головы
лишиться бы, царство на том деле рушилось. Попомни слова, что выговорила
тогда над гробом невинно убиенного отрока. То твои слова : молю Бога, чтоб
сие было началом и концом всем бедам! Начало оно оказало, а конца до се не
видно. Думать бы, как положить конец тому делу, чтоб не гремел над Русской
землей углицкий набат, что гремит с того дня. Пятнадцать лет все гремит и
гремит...
- Ты-государь, тебе и думать. Не ты ли крест целовал, что царевич по
моему недогляду сам на нож набрушился? Не ты ли крест целовал, что
царствовал сын мой Дмитрий? Ныне же крест целовал, что сын мой убит по
наущению Годунова.
- Не пеняй на то, что твоему разумению невступно. Ты принародно
признала в Гришке Отрепьеве сына!
- В горе моем не чужды мне гнев и обида. От обиды и во гневе, что
лишили меня сына, я признала сына в Расстриге.
- При живом сыне?
- Я уже знала, что он не живой, знала, кто меня в Москве встретит.
- Я не знал, а ты знала?
- Юшка Отрепьев с моим сынком вместе росли.А весть, что моего сына
погубили в латинских землях, принес мне Тимоха-черкес, что служил
оберегателем моего сына.
- В монастырь на Шексну принес?
- В монастырь на Шексну. До того, как в Литву уйти, он ко мне сына
приводил. Дорога ему известная.
Шуйский с удивлением глядел на Марфу. По виду тихоня, глаза потуплены
долу, а вспомнил он ее взгляд, коим окинула его в церкви святого Спаса у
гроба отрока. Взгляд - медведицы. Оказывается и лисья повадка ей не чужда.
Плохой совет дала своячница. Медведицу не запугать, а лисицу не перехитрить.
- Удивительные я слышу речи. А известно ли тебе, где похоронен твой
сын?
- Не ведаю предан ли он земле или скормлен лютым зверям.
- Ныне я имею известие, что уже готовят нового Дмитрия. Те же люди
готовят, что подставили вместо твоего сына Гришку Отрепьева. Еще одного вора
своим сыном признаешь?
- Нет, не признаю! Сына моего прикрыла мать Юшки Отрепьева, и он был
последним, кто видел моего сына живым. Тем он мне был и дорог.
Вот как приходит озарение. Никакими угрозами к такому признанию не
пришла бы. Осталось за малым.
- Сыну царя Ивана Васильевича лежать бы в усыпальнице московских
государей в Успенском соборе. Мечется его бездомная душа. Памятью о царевиче
станет место захоронения невинного отрока под его именем. Тогда его ангелы
слетятся сюда, дабы принести его матери утешение. Затевали мы вместе с тобой
углицкое дело, нам его и завершать. Я велю подать тебе возок, чтоб и ты
выехала навстречу Филарету...
- Говорил бы прямо! Не Филарета встречать, а опять ложь привечать! Воля
твоя, Василий, братьев своих жалеючи выйду, но ко гробу не подойду.
- И не надобно! Не надобно! - возрадовался Шуйский. - Ко гробу пойдут
жаждущие исцеления.