"Федор Шахмагонов. Ликуя и скорбя " - читать интересную книгу автора

разбивали купеческие суда, огрузились добычей доверху. Надо было уходить,
грозная и опасная слава бежала впереди стругов, в ардайском порту купцы
собрали лодии и попытались напасть на ушкуйников. Отбились легко, потопили и
пожгли немало лодей, запаслись земляным маслом и двинулись на Русь. По
слухам, утихла на Руси язва.
Боброк, Пересвет и Ослябя тосковали по русской земле, утехи в
ушкуйничестве не находили, а Боброк все еще надеялся найти сильного князя.
Железный привык к ушкуйничеству, Мостырь обрел воинское умение, а Григорий
Капуста пребывал в своей стихии.
- Дивлюсь на тебя, княже,- говорил Степан, оставаясь с Боброком наедине
то ли на острове, то ли на берегу, когда набирали в бочки пресной воды, или
у костра.- Дивлюсь! Жаждал ты бить Орду. Бьем! Тебе ли быть недовольным?
Вернешься на Русь не с пустыми руками, и твоя доля есть в добыче. То будто
бы не княжеское дело ходить с ушкуйниками, а раздуматься, так ничуть не ниже
княжеского. Князь на князя идет волости грабить. Своих, русских. А мы
заставляем ордынцев поделиться награбленным. То святое дело, князь!
- Не о том я тоскую!- отвечал Боброк.
- По земле? Твоя земля, княже, далеко от Новгорода, а ты в Новгород
пришел!
- Пришел в Новгород, а шел к князю Симеону в войско! Оттуда быть грозе
на Орду!
- Не скоро Москва соберет войско, чтобы Орду побить. У меня в ватаге
четыреста воинов. Нас четыре сотни, а в бою мы одна рука. А если несколько
тысяч воинов, как их приучить быть одной рукой?
- Так же, как и четыре сотни.
Боброк рассказывал Степану о битвах, что кровавили европейские поля, да
и Степан был наслышан о тех битвах, о том, как английские лучники били
французских рыцарей, как горожане фландрских городов рассеивали рыцарей из
арбалетов.
- Ну и много ли там воинов и рыцарей?- спрашивал Степан.- С обеих
сторон тумена не наберется. Орда берет числом. Вот когда придет князь, что
соберет все русские города, тогда Орде конец! А так обучить войско, как
ватагу, еще никому не удавалось.
Боброк в юности, до того как накатилась на владимиро-волынскую землю
ордынская рать, учился грамоте и читал в монастыре старинные книги о войнах,
что вел киевский князь Святослав. Он рассказывал Степану, что у Святослава
было семьдесят тысяч воинов, и все они действовали как одна рука, как ватага
в четыреста воинов.
Шли в устье Волги вдоль берега, скопилось товару немало, решили
распродать его на дербентском базаре.
Обычно, когда подходили к Дербенту, еще на подходе встречали лодии и
баркасы с товарами. Пустынно было море - при тихой-то погоде!
- Или и в Дербент забежала язва?- удивлялся Степан безлюдью.
Стены города высились над водой, как неприступные скалы. У Степана
замирало сердце от задумки разбить базар Дербента. Несметной могла оказаться
добыча, но и не такой-то легкой, как в Сарае.
Безлюдье смущало. Здесь, у городских стен, стояли рыбачьи челны и
лодии. Ни души, ни одного рыбака. Пусто и у пристани. Не видно ни одного
паруса, ни одной мачты.
Шли на веслах, паруса едва колыхались. Но и это чуть приметное