"Федор Шахмагонов. Ликуя и скорбя " - читать интересную книгу автора

не пришлось увидеть витязю. Каким же должен быть город непобедимой Орды,
какой - его крепость?
Спросил о Сарае у Степана Ляпы, тот в ответ пожал плечами:
- Крепость как крепость... Да и не крепость вовсе.
Непонятны слова ватагана ушкуйников: то ли правды сказать не хотел, то
ли ушкуйники вообще пренебрежительны к крепостям.
На разворот Волги, на котором стояла столица Орды, вышли на рассвете.
Вся речная неоглядная гладь в оба края испятнана черными точками лодий,
стругов, ушкуев, челнов и баркасов, что волокут по реке на канатах, а не на
веслах. Будто со всего света сюда приплыли. К причалам не прогребешься.
Боброк окинул взглядом город. Степан сказал правду. И не крепость
вовсе, хотя обнесен земляным валом, хотя за валом высятся глинобитные стены.
Но и вал невысок, и стены непрочны. Крепость этого города - бесчисленные
юрты и палатки, что тянутся во все стороны по берегу и уходят в глубь степи.
Они будто бы осадили город. Прочность его стен в тысячах и десятках тысяч
воинов, что живут в этих палатках.
За земляным валом из-за стены высится разноголосье куполов и шпилей.
Вышки минаретов, крыши пагод, шпиль костела, мутовки православных церквей.
Еще более разноязыки причалы - кого только не принесло на ордынский
базар, из каких только стран! А путь неблизок, далек, очень далек путь из
Италийского моря. Караванам надо пересечь степи, чтобы на пристанях
Каспийского моря перегрузить товары на лодии. Неблизок путь и из Варяжского
моря мимо зачумленных русских городов. На всех наречиях крики у причалов,
споры и ссоры.
- Ну какова крепость, княже? - спросил Ляпа.
- Они ее защитят в поле! - ответил Боброк.
Степан усмехнулся.
- И в поле не защитят, если как нужно взяться! Есть у меня одна дума!
Душевная дума. Ты погляди, сколько здесь ныне скопилось товару! А почему? Не
пускают вниз, боятся, что с русской земли занесут язву. Вверх и сам никто не
идет! Погоди, княже! Развеем твою тоску!
К стругам подошли челны с ордынскими стражами. Некомат показал золотую
пластинку с головами дерущихся тигров. Челны помчались к причалу. Окриками,
а где и стрелы пустили, раздвинули у причалов лодии. Струги Степана подошли
к причалам. Набежали грузчики, потащили тюки с товарами, полегчали струги.
Некомат рассчитался со Степаном, вышел на причалы, ушел на пристань. Видно
было, с каким почетом его встречают ордынцы, с какими глубокими поклонами.
Сел на коня и уехал.
Струги отошли от причалов. Степан повернул их на низ. Отошли не так-то
далеко и остановились неподалеку от берега. Здесь ордынский базар доходил
почти до воды и, сколько хватал глаз, тянулся торговыми рядами почти до
земляного вала вокруг города.
На берег сошли несколько ватажников и ушли бродить по базару. Струги
полный день качались на воде, не трогаясь с места. Степан переходил со
струга на струг, о чем-то шептался с ватажниками. Капуста сказал Боброку:
- Степан надумал дело...
Боброку любопытно. Он улавливал что-то в намеке Степана, но никак и
предположить не смел того, что надумал Степан.
- Завтра базар разгоним и наберем мягкой рухляди и всего прочего
видимо-невидимо,- пояснил Капуста.