"Георгий Шах. О, марсиане! (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

- Как тебе марсианин?
- Разве там был марсианин?
- Как же, в конце программы "Время".
- Ах, этот кретин с усиками.
- Почему кретин?
- Ну, не кретин. Что, он тебе понравился?
- Не об этом речь.
- О чем же?
- Дело в том, что происходят странные вещи.
- Где, у Лутохиных? Его жена по-прежнему корчит из себя мадам Рекамье?
- Странные вещи происходят в нашем городе. Я подвергся ночью
ограблению.
- Не надо шляться по ночам. И потом, почему ты не скажешь: "Меня
ограбили"? У тебя варварский язык. А еще поэт!
- Послушай, сейчас ведь ты не в институте и не на уроке российской
словесности. Не воображай, что владеешь словом лучше меня.
- Тебе, Иван, недостает элементарной культуры, чтобы стать приличным
поэтом.
- По-твоему, я дрянь?
- Я этого не сказала.
- Нет, ты скажи, я графоман?
- Ты профессиональный поэт районного значения. Так все о тебе здесь
говорят, сам ведь знаешь.
- Злая ты баба!
- Какая есть. Не огорчайся, бывают ведь не только поэты, а еще
пенсионеры по значению - республиканские, союзные.
Звонский рассердился и обиделся, как всегда, когда жена ставила под
сомнение его дарование. Хотя и понимал, что выпад этот от настроения. В
действительности она ставит его не ниже Евтушенко и считает верхом
несправедливости, что его не зовут в столицу и что он вынужден пописывать
стихотворные фельетоны в районной газете да изредка публиковать тоненькие
лирические сборники в областном издательстве.
- Тебя даже не трогает, что меня ограбили?
- Что грабить при твоих-то заработках?
Эта реплика окончательно вывела Звонского из себя. Но он не успел
решить, что предпочтительней: выложить ей все, чего она заслуживает, либо
удалиться, хлопнуть дверью и заставить ее терзаться сознанием своей
неправоты. Дверь распахнулась, влетел их двенадцатилетний сын Вова, ссора
была погашена или отложена до подходящего случая.
- В чем дело, Вовик, почему ты ушел с уроков? - забеспокоилась мать.
- Нет уроков! - завопил Вова. - Будет война с марсианами. Я иду
добровольцем!
Родители переглянулись, ошеломленные. Веста отбросила шитье, вскочила,
положила руку Ивану на плечо, инстинктивно ища у мужа опоры.
- Я тебе покажу добровольца! - поднял голос Звонский.
- Не покажешь. Не имеешь права, когда Родина в опасности.
- Кто тебе сказал о войне?
- Все говорят. Алешка Сарафаненко, Верка Дубилова... Где мой лук со
стрелами?
"Дубилов! - вспомнил вдруг Звонский свой кошмарный сон. - Его лицо".