"Георгий Шах. Гибель Фаэтона (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

- Твой братец дурак, - утешила его Фрина, - это всей округе известно. И
вдобавок завистник. Не может простить тебе, что ты превосходишь его по
всем статьям. И что у тебя такая подруга жизни, - добавила она,
вглядываясь в зеркало и поправляя уложенные пирамидой, как принято у
модных фаэтянок, волосы.
- У него было одно солидное возражение, - вступился за брата Эд. - Но,
я уверен, спать можно и при дневном освещении. Как ты думаешь?
- Какие могут быть сомнения! Тысячи, может быть, миллионы фаэтян
работают в ночную смену. Моя подруга Бета... ты же ее знаешь, она оператор
на телефонной станции... так привыкла к ночным бдениям, что...
- Знаю, знаю, - перебил свою словоохотливую супругу Эд. - Значит...
- Значит, действуй без оглядки. Тебя назовут Прометеем атомной эры. А я
буду купаться в лучах твоей славы. Но попомни мои слова: Фома еще доставит
тебе массу неприятностей. Держись от него подальше.
Воодушевлению Эда не было предела. Благодарный жене за безоговорочное
признание, он не пропустил мимо ушей ее прорицание. Встретившись на другой
день с братом в институтском коридоре, младший Менандр сухо кивнул и
прошествовал в свою лабораторию. В этот миг он почувствовал себя
триумфатором. Наконец ему удалось избавиться от оков, в которых с детства
держал его властный и циничный ум Фомы, нытика и маловера, неспособного
созидать и потому сделавшего своей профессией гасить творческие порывы у
других, прежде всего у собственного брата. Фрина права, я был слепым: Фома
никогда не хотел моего успеха и стремился любым способом подрубить мне
крылья. Теперь я вырвался на волю и добьюсь своего!
Подбодрив себя таким рассуждением, Эд с рвением взялся за дело.
Фома не придал значения холодности брата, решив, что тот попросту
торопился. Но в следующие дни повторилась та же картина, и он начал
подозревать неладное. Поначалу старший, смирив гордыню, попытался
выяснить, чем вызвано отчуждение Эда. Но младший отводил глаза, уклонялся
от объяснений, был неприступен. Тогда Фома, в свою очередь, ожесточился, и
братья почти перестали общаться.
Спустя год Эд Менандр вынес свою идею на Ученый Совет, где его
разгромили в пух и прах. Причем главным оппонентом оказался Фома Менандр.
В едких выражениях он высмеял проект атомной луны, назвал его
неосуществимой ребяческой фантазией. И слава богу, что неосуществимой,
заявил Фома, ибо в противном случае Фаэтону пришел бы конец. Это заявление
он подкрепил расчетами, из которых следовало, что "фонарик" Эда растопит
льды, обречет на гибель во вселенском потопе треть населения планеты,
изжарит, как куропаток, другую треть, а уцелевшие не выдержат всего этого
ужаса и сойдут с ума.
Большинство ученых мужей согласилось с этими доводами, хотя и пожурили
доцента Менандра за чрезмерно жесткие оценки и известные преувеличения.
- Вы правы, - бросил реплику Фома, - но кому, как не мне, сказать со
всей прямотой и нелицеприятностью собственному брату, что он отчаянно
заблуждается.
Эта лицемерная попытка выдать злобную мстительность за добродетель не
принесла Фоме уважения. И почти все, кто стал свидетелем братоборства,
после дискуссии подчеркнуто поворачивались к нему спиной, тепло и
дружелюбно прощались с Эдом, советуя ему не вешать носа, а продолжать
совершенствовать свой проект.