"Николай Шагурин. Остров Больших Молний" - читать интересную книгу автора

неслыханной дерзости и в первые секунды соображал туго. "Блиц унд доннер!
Так он комсомолец?! Я этого не предусмотрел!"
В памяти капитана ожили сцены минувшего вечера как он зашел в кафе и
подсел к столику, где пил содовую "этот мальчуган" (опытный глаз Рамиреса
сразу определил в нем моряка), как завязал разговор... По хорошему
английскому произношению Рамирес сперва счел молодого человека за
англичанина. Узнав, что собеседник - русский, Рамирес отрекомендовался чехом
Он радостно потер руки, выяснив, что случай свел его именно с тем, кого он
сейчас искал. Рамирес пустил в ход всю свою дипломатию (а он умел нравиться,
когда хотел этого). Широчайшая радушная улыбка не сходила с лица капитана,
он то и дело жал руку собеседнику, хлопал его по плечу, вообще всячески
выказывал приязнь.
Дмитрия Крюкова, радиста с советского теплохода "Памир", пришедшего в
Кальяо за химикалиями, Рамирес расположил к себе ухватками старого морского
волка и внешностью атлета.
Несколько смущала Рамиреса национальность радиста, но выбирать не
приходилось, времени уже не было.
Капитан предложил выпить "за мир и дружбу народов". Он так настаивал,
так уговаривал и прижимал руку к сердцу, что Крюков нехотя согласился.
Принесли две бутылки ледяного тропического пива, разливая его, Рамирес
улучил момент и незаметно бросил в стакан радиста щепотку белого порошка.
Дальше Крюков ничего не помнил: ни того, как капитан, дружески
подбадривая "захмелевшего приятеля", подсаживал его в таксомотор, ни того,
как поднимали его на палубу "Амазонки"...
Вспомнив все это, Рамирес засунул руки в карман и крикнул:
- Пенч!
Откуда-то из-за спины капитана возник боцман Пенч, правая рука и
послушное орудие Рамиреса. Настоящая фамилия его, собственно, была Мак-Клюр.
Уродство и горб заслужили ему кличку "Пенч".[8]
- Здесь, капитано!
- Взять этого молодчика! - отчеканил Рамирес. - И в трюм. Пусть
жалуется там советскому консулу.


* * *

В одну из ближайших ночей к штурвалу стал сам капитан Рамирес. Проверив
курс, он принял из рук в руки штурвальное колесо и повел "Амазонку" к
берегу, вглядываясь во тьму, то и дело сверяясь с показаниями компаса.
Вот уже несколько дней капитан тщетно ломал голову над странными
действиями и распоряжениями Хаутона, возглавлявшего экспедицию и по договору
являвшегося фактическим хозяином шхуны. Из шумного Кальяо "Амазонка"
направилась к маленькой пристани Сан-Мигель на побережье Гарсемалы. Здесь
экспедиция закупила мулов, наняла проводника из местных жителей и
отправилась в горы. В этом как будто ничего загадочного и не было. Но перед
отбытием члены экспедиции заперлись с Рамиресом в каюте, и Хаутон потребовал
карту побережья.
Профессор долго изучал карту. Потом спросил: Не знает ли капитан
поблизости от Сан-Мигеля на берегу пустынного места с удобной якорной
стоянкой. Рамирес порылся в памяти, заглянул в лоцию и сообщил, что в 60