"Мариэтта Шагинян. Вахо" - читать интересную книгу автора

выкатилась сияющая, полная, зыбкая и остановилась повыше гор...
Лежа, рука под затылком, подняв колени, глядел Вахо прямо на луну.
А внизу кралась тихими шагами, с монетами на богатой головной повязке,
молодая жена Лукаша, Минасова дочка. Сегодня весь день соседки выколачивали
у них на дворе жирные мягкие зерна подсолнухов из водянистых чашек. Сидя в
кружке и колотя палками, они хохотали к переговаривались. Та, что вынесла
секретарю укома стакан с мадзуном, говорила о Вахо, и крестьянкам казалось,
что никогда они до сих пор не видели и не слышали мальчика-пастуха. Был
пастух - стал гордость деревни! Каждая вспоминала про стишок или песенку,
пропетые женихом или просто молодчиком. Мать вспоминала, как пели детишки.
Все эти песенки легко, словно сдувая пыльцу с одуванчика, пел в воздух
Вахо, не считая и не запоминая их, - и песни носились бабочкой в воздухе,
от одного к другому.
- Он сладко говорит, - сказала самая старая, мать восьмерых детей, -
так сладко, и дети повторяют своим ротиком его слова. Никогда я не слышала
от Вахо грубого слова. Бывало, ругаешься, обколотишь в работе руки,
устанешь, - а как пройдет мимо Вахо с песенкой, странно станет и зубы
оскалишь. Скучно будет деревне без мальчика!
Одна только хозяйка, жена Лукаша, ничего не говорила и глядела в
сторону длинными, как миндалины, глазами. Ей вспоминался воловий затылок
Лукаша, его мохнатый рот, тупые глаза - не песенками ли Вахо он заставил ее
выйти за него замуж и принять в дом свекровь, злую, как медведица? И вот
Вахо стал героем, гордостью, чудом деревни! Вахо повезут в город, станут
учить, он вернется оттуда с очками и золотыми зубами, как у городских
учителей, и кто знает, повернет ли он голову, если все дочери Минаса
позовут его в дом?
- Вахо-джан, - зашептала жена Лукаша, наползая на мальчика и
загораживая огромную рыжую луну, - не дрожи, я тебе ничего не сделаю,
только поцелую разок, крепко поцелую за песенки, что ты подарил глупому
черту, Лукашу!
Она вытянула красные губы, нашла рот мальчика и, хотя он отталкивал ее
что было мочи худой, как тростинка, рукой, поцеловала со всей силой, втянув
его дыханье и укусив ему губы. Потом, как пьяная, поползла с крыши, звеня
монетками на лбу и путаясь в складках юбки.
Мальчик бросил ей вслед горстью сена. Дрожащий от обиды и гнева, он не
придумал ничего другого. Горсть не долетела даже до лестницы, а, постояв в
воздухе, лишенная жизни и тяжести, вместе с ветром вернулась ему,
бессильной щепоткой, в лицо.

IV

Утром на пастушью дудку со всех дворов, в полумраке начинают выходить,
шурша по земле копытами и почесываясь спинами о стены, темные тени.
Поднимут рогатую голову, постоят, опять идут. Сипло сопят буйволы, коровы
дожевывают ночную жвачку. Ноздри у коров розовые, опухшие, дышать им
трудно. За ними трясется мелкота, козы и овцы; на приподнятых задках
пыльное, как войлок, руно, ударишь - пыль столбом и рука уйдет в шерсть.
Вахо проследил, все ли в сборе. Последней пришла черная корова Оника.
Слившись в стадо на повороте, животные густо пошли вверх по ущелью. Справа
и слева, опустив хвосты, носом в землю, бежали собаки. Вахо, легкий и