"Мариэтта Сергеевна Шагинян.?Четыре урока у Ленина " - читать интересную книгу автора

"Я настойчиво пытался его уверить, что я не ребенок, а, как я
говорил, "набил руку в этом деле"*. Многие из моих замечаний были сделаны
на языке более вольном, чем обыкновенный английский". Это значит, что
Галлахер набросился на Ленина по-шотландски, с горчицей и перцем, не
присущими выдержанной английской речи. Как известно, английский язык -
самый вежливый на свете; ведь ни на каком другом языке, кроме, может быть,
китайского, не додумались говорить "сэнк ю" (благодарю вас) тотчас в ответ
на "сэнк ю" собеседника, для того, чтобы собеседник, получивший от вас
"спасибо" на "спасибо", в третий раз сказал "сэнк ю", то есть свое спасибо
на спасибо за первое спасибо! Шотландский язык, претендующий на то, что в
Шотландии-то и говорят на самом чистом, первичном английском языке, таких
тонкостей не знает. И вот представьте себе, читатель, разъяренного
шотландца, осыпающего Ленина лексиконом, принятым "по ту сторону Клайда".
Ленин утихомирил его коротенькой запиской: "Когда я писал эту маленькую
книжку, я не знал вас". Но он не забыл ни самого шотландца, ни его фразы
"на языке более вольном, чем английский". Когда через несколько месяцев
приехал в Советский Союз из Великобритании другой коммунист, Вильям Поль,
Владимир Ильич описал ему выходку Галлахера и, вероятно, мастерски
передразнил того, повторив знаменитую фразу, в точности и с шотландским
акцентом: Gallacher said he wis an awl haun et the game (Галлахер сказал,
что он набил себе руку в этом деле). Сообщая об этом со слов Поля,
Галлахер заканчивает свой рассказ: "Поль говорит, что он (Ленин) прекрасно
передал акцент Клайдсайда"*.
_______________
* У Галлахера сказано "game" - в этой игре. (Он имел в виду
революцию. - М. Ш.).
* То есть берегов реки Клайд, около Глазго. - М. Ш.

Мы должны быть горячо благодарны шотландскому коммунисту даже за один
только этот драгоценный штришок бесконечно дорогого для нас юмора
Владимира Ильича. Но мы обязаны Галлахеру несравненно большим. При всем
своем ребячестве и шотландской задирчивости именно Галлахер сумел наиболее
зорко подметить и наиболее точно передать основную особенность ленинских
выступлений и бесед:
"Я два раза был у Ленина дома и имел с ним частную беседу. М е н я 
б о л ь ш е  в с е г о  п о р а з и л о  в  н е м  т о, ч т о  п о к а  я 
б ы л  с  н и м, я  н е  и м е л  н и  о д н о й  м ы с л и  о 
Л е н и н е, я  м о г  д у м а т ь  т о л ь к о  о  т о м, о  ч е м  о н 
д у м а л, а  о н  в с е  в р е м я  д у м а л  о  м и р о в о й 
р е в о л ю ц и и"* (курсив мой. - М. Ш.).
_______________
* Ленин и международное рабочее движение, с. 145.

Вот, наконец, черта, за которую может уцепиться мысль. Видеть лицом к
лицу Ленина, слышать его голос, может быть, не раз встретиться с ним
глазами и, несмотря на это, все время не видеть и не слышать самого
Ленина, не думать о нем самом, а  т о л ь к о  о  п р е д м е т е  е г о 
м ы с л е й, о  т о м, ч т о  Л е н и н  д у м а е т, чем он сейчас живет,
то есть  в о с п р и н и м а т ь  л и ш ь  с о д е р ж а н и е  е г о 
р е ч и  н е  "к а к" и  "к т о", а  "ч т о"! Таким великим оратором был