"Мариэтта Сергеевна Шагинян.?Четыре урока у Ленина " - читать интересную книгу автора

поднял, буквально поднял огромнейший ключ, чуть ли не в одну треть его
самого, и запер им за нами чугунные ворота. Неужели ключу свыше четырехсот
лет и столько же замочной скважине? Или его искусственно возобновляют из
музейных соображений?
В Нанте много замечательных скульптур и картин, для которых стоит
пойти в музей, например, знаменитая "Мадам де Сеннон" Энгра - красавица в
красном бархате спиной к зеркалу, с тусклым отражением ее спины в
зеркале, - одно из классических чудес живописной техники. Но мы туда не
пошли, как не смотрели и знаменитую гробницу короля Франсуа Второго в
соборе Святого Петра. Мы сразу же побежали по мосту через ров в замок, где
находится бретонский этнографический, или, как он называется, Народный
музей. Залы в нем названы по буквам, и этих зал чуть ли не столько же,
сколько букв в алфавите. Но зато посетителей, кроме нас, - никого.
Разгуливавший без всякого дела черноусый бретонец-гид разговорился с нами
и тут же рассказал всю свою подноготную. Он - торговый моряк, служил в
Нанте на торговом корабле, но пришли немцы и все корабли в Нанте пожгли, а
его отправили в лагерь неподалеку от Польши. Из лагеря он удрал, бежал в
Польшу, приютила его польская семья - оказались партизаны. Они его
переправили к русским. Служил, по его словам, "санитаром в госпитале у
маршала Тимошенко в Бронницах", подучился русскому, а после войны вернулся
в Нант. Все это он говорил привычным, сочиненным голосом. Я попросила его
расписаться в моем блокноте, и "бывший санитар у маршала Тимошенко" что-то
уж очень медленно, после раздумья, расписался: "Fernand Juilband". Но,
кроме сомнительной биографии, он показал нам в музее кое-что интересное.
Мы увидели тут бретонские домики с инкрустацией светлого фасада темными
кирпичами, выложенными елочкой на углах стен, вокруг окон, вокруг дверей;
предметы обихода и кустарной промышленности старого Кемпера - прялки с
колесом, все виды плетенья из соломы - блюда, коврики; во всех видах
дерево - шкафы, посуда, деревянная кровать, она же сундук с расходящимися
стенками, и, наконец, жилая комната крестьянского бретонского дома с
восковыми фигурами в национальных одеждах. Меня всегда удивляло наше
выражение "заламывать шляпу". Откуда оно взялось, для чего нужно и как
нужно шляпу на голове "заламывать"? Только в бретонском музее процедура
эта оказалась осмысленной, точь-в-точь как перемена флагов на корабельных
мачтах.
Несколько мужских восковых фигур бретонских крестьян стояли и сидели
в комнате с черными фетровыми шляпами на головах. У того, кто сидел за
столом перед миской, поля его шляпы были подвернуты (заломлены) с боков,
справа и слева, как трубки. Другой, постарше, стоял с подвернутым кверху
передним бортом шляпы, открывшим ему лоб. А третий, наоборот, с
заломленным кверху задним бортом, обнажившим затылок. Оказывается, все это
неспроста, а строго по семейному положению. Заламывать сбоку оба борта
имели право только женатые; заламывать шляпу спереди - вдовцы; а сзади -
холостяки... Но в целом - и торфяные разработки, и выкуривание соли из
океана, и глиняный круг для посуды, и деревянный ткацкий станок ничем
особенным, узкоспециальным от старинного обихода других народов как будто
не отличались и чем-то даже напомнили мне сходный музей в Эстонии.
И вот наступила минута, ради которой начата была моя поездка. Порник!
От Нанта до Порника - рукой подать, а день еще только начался, и весь он
целиком может быть отдан на розыски. Но кроме того, что Надежда