"Мариэтта Сергеевна Шагинян.?Четыре урока у Ленина " - читать интересную книгу автора

власти художественного слова. Наверняка три четверти туристов во Франции
ничего бы не пережили перед памятниками Жанны д'Арк без Вольтеровой и
Шиллеровой "Орлеанской девы"; перед могучей скульптурой стрелка-отца и
мальчика-сына в Альтдорфе или часовенкой Телля, этих чудесных местечек в
Швейцарии, если б не "Вильгельм Телль" того же Шиллера, заученный еще в
школе; или - перед стертым, облупившимся, старинным фасадом дома Тассо в
Сорренто - без гётевского "Торквато Тассо"; а у нас, на родине, в
изумительном Угличе, - без пушкинского "Бориса Годунова"...
Но если Владимир Ильич действительно проехал в Бретань кружевным
побережьем Нормандии, он вряд ли давал своей памяти увлекаться историей.
Надежда Константиновна писала: "...поближе стать к французскому движению".
Нормандия и Бретань были в прошлом оплотом реакции, французской Вандеей, -
и Ленин в поездке, как и всегда, мог жадно интересоваться людьми, народом,
злободневной политической современностью. Пытаясь хоть немножко, в меру
сил и возможностей, поступать по-ленински, я выехала в этот кружный путь,
держа в узде всю свою любовь к прошлому и к памятникам искусства; и чтоб
удержаться от музейного восприятия столицы Нормандии, Руана (а его все
гиды зовут городом-музеем), вооружилась последним номером газеты
"Париж-Нормандия" и маленьким журнальчиком "Весь Руан" последнего выпуска.


2

Поздняя осень 1966 года - льет без конца дождь, словно серая сетка
стоит перед глазами; холодно, выступают из берегов реки, наступает на
берег океан, и это всего катастрофичней там, куда мы едем на быстрой
французской "симке" (Simka). Пишу "мы", потому что спутник мой,
представитель нашего агентства "Новости" в Париже, тоже заинтересован
поездкой "по следам Ильича". Мимо, сквозь серую сетку, после выезда из
предместья Сен-Клу, мелькают, как дети на параде, карликовые грушевые
деревца с огромными, не по росту плодами; висячий туман над Сеной,
цементные заводы - Ciments Francais - и нескончаемые надписи на стенах:
"Мир Вьетнаму!", "Вон, американцы!".
В развернутой и колеблющейся от быстрого движения газете - почти то
же самое: антиамериканские манифестации против Джонсона, открытие в
Нью-Йорке террористического заговора против коммунистов, запуск нового
советского "Спутника" - все это с явно выраженной симпатией к левым
политическим силам. Журнальчик "Весь Руан" локальней. В передовице -
негодование по адресу тех, кто утверждает, что "Руан - мертвый город".
Приезжайте, - и выбирайте жизнь по своему вкусу, приглашает журнал. За
этим следует длиннейший перечень всего того, что происходит в преддверии
зимы 1966 года в столице Нормандии: дюжинами зрелища, концерты, выставки,
ярмарки, фильмы, традиционный бал в Руанском университете, возобновление
чтений об учении "хатха-йога", юбилеи, конференции. Университет объявляет
во втором семестре дискуссию "Молодежь нашей нации". Казалось бы,
злободневнейшая тема, но в заключение дискуссии обещан фестиваль "об
эротике в кино", и фильмы "О любви" и "Моника" Бергмана, - должно быть,
чтоб привлечь публику на серьезный доклад.
Еще событие, на этот раз писательское. Общее собрание нормандских
писателей, отчеты - финансовые и моральные, - выбор делегатов для поездки