"Игорь Шафаревич. Русофобия" - читать интересную книгу автора

Емельян Ярославский (Губельман), Румянцев (Шнайдер), Кандидов (Фридман),
Захаров (Эдельштейн), Ранович, Шахнович, Скворцов-Степанов, а в более
позднее время - Ленцман и Менкман.
Самая же роковая черта всего этого века, которую можно отнести за счет
все увеличивающегося еврейского влияния, заключалась в том, что часто
либеральная, западническая или интернационалистическая фразеология
прикрывала антинациональные тенденции. (Конечно, вовлеченными в это
оказались и многие русские, украинцы, грузины.) Тут - кардинальное отличие
от французской революции, в которой евреи не играли никакой роли. Там
"патриот" - был термин, обозначающий революционера, у нас -
контрреволюционера, его можно было встретить и в смертном приговоре:
расстрелян как заговорщик, монархист и патриот.
И в России эта черта появилась не сразу. В мышлении Бакунина были
какие-то национальные элементы, он мечтал о федерации анархически-свободных
славянских народов. Та приманка, которая заманивала большинство молодежи в
революцию, была любовь и сострадание к народу, то есть тогда - к
крестьянству. Но рано началась и обратная тенденция. Так, Л. Тихомиров
рассказывает о В. А. Зайцеве (мы уже цитировали его в " 4, например, что
"рабство в крови русских"): "Еврей, интеллигентный революционер, он с
какой-то бешеной злобой ненавидел Россию и буквально проклинал ее, так что
противно было читать. Он писал, например: "сгинь, проклятая". О Плеханове
Тихомиров пишет, что он "носил в груди неистребимый русский патриотизм". И
вот, вернувшись после февральской революции в Россию, он обнаружил, что его
былое влияние испарилось. У Плеханова просто не повернулся бы язык
воскликнуть, как Троцкий: "Будь проклят патриотизм!""
Это "антипатриотическое" настроение господствовало в 20-е и 30-е годы,
Зиновьев призывал тогда "подсекать головку нашего русского шовинизма",
"каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный
шовинизм"; Яковлев (Эпштейн) сетовал, что "через аппарат проникает подлый
великодержавный русский шовинизм". Что же понималось под "великодержавным
шовинизмом" и что означала борьба с ним? Бухарин разъяснял: "...мы в
качестве бывшей великодержавной нации должны (...) поставить себя в неравное
положение в смысле еще больших уступок национальным течениям". Он требовал
поставить русских "в положение более низкое по сравнению с другими...".
Сталин же раз за разом, начиная с Х съезда и кончая XVI, декларировал, что
"великодержавный шовинизм" является главной опасностью в области
национальной политики. Тогда термин "РУСОПЯТ" был вполне официальным, его
можно было встретить во многих речах тогдашних деятелей.
"Антипатриотическое" настроение пропитало и литературу. Безыменский мечтал:

О, скоро ли рукою жесткой Расеюшку с пути столкнут?!

Эта тема варьировалась до бесконечности:

Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Что же! Вечная память тебе.

(Александровский)

Или: