"Игорь Шафаревич. Русофобия" - читать интересную книгу автораприлив раздражения, возмущения и ненависти. Такие символы или штампы,
являющиеся сигналом для спонтанной реакции, - хорошо известный элемент управления массовым сознанием. И применяют обычно штамп "антисемитизма" именно как средство воздействия на эмоции, сознательно игнорируя логику, стремясь увести от всякого с ней соприкосновения. Яркие примеры можно встретить у автора, вообще весьма озабоченного этой темой, А. Синявского. В уже цитированной нами статье в " 1 журнала "Континент" он пишет: "Здесь уместно сказать несколько слов в защиту антисемитизма в России. То есть: что хорошее скрыто в психологическом смысле в русском недружелюбии (выразиться так - помягче) к евреям". И разъясняет, что сколько бы бед русский человек ни натворил, он просто не в силах постичь, что все это получилось от его же собственных действий, и валит грех на каких-то "вредителей" - в частности на евреев. Но дальше, подымаясь до пафоса, автор по поводу еврейской эмиграции (до которой, конечно, евреев довели русские), восклицает: "Россия - Мать, Россия - Сука, ты ответишь и за это очередное, вскормленное тобою и выброшенное на помойку (?) дитя". Видите, автор даже берет русских под защиту, старается, сколько возможно, извинить их антисемитизм, найти в нем что-то и "хорошее", ибо ведь они не ведают, что творят, а в более современной терминологии - невменяемы (хотя Россия - Сука все же ответит и за это и за что-то еще...). И уж от такого защитника читатель принимает на веру, без единого доказательства, действительно существует, и не задумывается, всегда ли евреи "дружелюбны" к русским? В каком другом вопросе такой трюк сошел бы с рук? А тут эти мысли признаются столь важными, что в английском переводе сообщаются американскому читателю. В более поздней статье того же автора приводится несколько высказываний "писателя Н. Н." вроде того, что еврейские погромы были и при Мономахе или что сейчас в Московской организации Союза писателей евреев - 80 процентов. Не пытаясь ни оценить правильность этой цифры, ни то, какое влияние подобное положение вещей могло бы оказать на развитие русской литературы, автор утверждает, что Н. Н. призывает "приступить к погромам, опоясавшись Мономахом" и даже что "мы имеем дело (...) с православным фашизмом". Видно, что цель - увести читателя с неуютной для автора почвы фактов и размышлений. Вместо этого внушается образ русских - почти невменяемых недоумков, а любые неприятные высказывания перекрашивают под призывы к погрому. В русофобской литературе мы встречали такие уверенные обвинения русских в отсутствии уважения к чужому мнению! Авторы так часто прокламировали "плюрализм" и "толерантность", что мы, казалось бы, могли рассчитывать встретить эти черты у них самих. Однако когда они сталкиваются с болезненными для них вопросами, то не только не проявляют терпимости и уважения к чужому мнению, но без обиняков объявляют своих оппонентов фашистами и чуть ли не убийцами. А ведь как раз в трудных, болезненных ситуациях только и проверяются и "плюрализм" и "толерантность". Если пытаться на этой модели понять, что же подразумевают авторы под свободой мысли и слова, то ведь может показаться, что они |
|
|