"Игорь Шафаревич. Русофобия" - читать интересную книгу авторапочти с самого своего возникновения была антиправительственна", у нее
"сложился свой патриотизм государства в государстве, особого лагеря, окруженного врагами". Он отмечает "эмигрантское настроение" интеллигенции. Овсянико-Куликовский пишет об интеллигенте-разночинце: "Он относится с величайшим отвращением к историческим формам русской жизни, среди которой он чувствует себя решительным отщепенцем". Казалось бы, эти черты выделяют какой-то очень узкий, специфический слой или течение. Но иногда авторы совершенно определенно относят их ко всему "образованному обществу". Вопрос "кто же это - интеллигенция?" как-то обходится, на него нет определенней точки зрения. Видно, что авторы сборников имели перед собой очень трудный для определения социальный Феномен. Они смутно чувствовали его уникальность, но даже не поставили задачи о его более точной характеристике. Дальше исчезло и это чувство: укоренилось аморфное, нерасчлененное понятие "интеллигенции", очень искаженно отражающее сложную жизненную ситуацию. Этот штамп, к сожалению, сохранился, дожил до наших дней и мешает правильно оценить нашу действительность. В частности, надо признать, что термин "интеллигенция" дает совершенно неверную интерпретацию интересующему нас "Малому Народу". Но следует помнить, что термин этот тем не менее в литературе самого "Малого Народа" широко используется, и, встречаясь в анализируемой литературе с термином "интеллигенции", мы можем понимать его как "Малый Народ". Шрагин и Янов (и, кажется, только они) пользуются иногда термином "диссиденты" для обозначения того течения, с которым они себя отождествляют. Термин этот еще менее определенный, чем "интеллигенция". И пущен-то он в обиход иностранными корреспондентами, в нашей жизни очень мало диссидентами не назовешь: пока они жили здесь, они были типичными "работниками идеологического сектора". Также не являются диссидентами четыре анонимных (и до сих пор не проявившихся) автора в " 97 "Вестника РСХД" и тем более Р. Пайпс. Другие термины, которые применяет, например, Померанц: "элита", "избранный народ", еще более расплывчаты. Так что, как мне представляется, та терминология, которой пользуются сами идеологи "Малого Народа", не дает возможности этот "народ" сколько-нибудь точно локализовать. Мы должны искать какие-то другие пути для решения этой задачи. [*] 6. Национальный аспект Направление, в котором надо это решение искать, может указать одна очень ярко заметная особенность разбираемой литературы ее насыщенность национальными и прежде всего противорусскими эмоциями. Авторы, по-видимому выступая как объективные исследователи, ищущие истину мыслители - историки, философы или социологи, часто не выдерживают своей линии и срываются в чисто эмоциональные выпады не только против русской истории, но и против русских вообще. Быть может, читатель уже отметил эту особенность приведенных выше цитат ("вселенская русская спесь", "отсутствие чувства собственного достоинства у русских", "холуйская смесь злобы и зависти", "архитипическая российская психологическая предрасположенность к единогласному послушанию", "российская душа упивалась жестокостью власти"). Вот еще несколько образцов, |
|
|