"Михаил Шабалин. И звуки, и краски" - читать интересную книгу автора

второго, было не ахти.
- А ну, лезь! - рявкнул Беско на чурбан и стиснул невидимыми руками
заледенелую тяжелую деревяшку. После этого отчаянного усилия дело пошло
неожиданно легче. То ли сильнее стали его невидимые руки, то ли сам ловчее.
Десяток следующих чурбаков послушно прыгали на поленницы прямо под колун.
Разгоряченный Беско скинул шапку и развязал шарф. Вдохнул глубоко
морозный воздух и прислушался. Неладно было что-то в мире, что-то тревожило
и давило душу. Он попытался прогнать гнетущее чувство, но ничего не
получилось.
Неожиданно, в конце улицы возник рев турбины, и мимо дома промчался
легковой армейский броневик. Такой, Беско знал, применяется для переброски
моторизованных частей. Тотчас же, где-то у школы раздался гулкий хлопок, и в
вечернее небо взметнулся черный столб дыма.
Еще не добежав до школы, мальчик уже знал главное: за директором
приехали. Но едва пятеро с зелеными капюшонами вылезли из машины, директор
их уложил... А теперь вот и машину поджег. Но уже понаехала тьма солдат на
броневиках, дом окружен, и директору никуда не деться.
Возле школы и впрямь была тьма народу. Возле директорского дома снег
был утоптан, и на нем чадным факелом догорала "Дайда". Укрывшись за
броневиком, офицер в танковом подшлемнике кричал в мегафон. Толпе, чтобы она
разошлась, что это опасно - находиться тут, а обращаясь к окруженному дому -
чьи-то имена, какие-то условия и еще что-то читал на бумаге - Беско не
понял, о чем шел разговор. Здесь же в толпе, столкнулся с Тылко Тоном, потом
увидел других ребят. Стайкой они проскользнули мимо солдат оцепления,
перебежали через площадь и забрались на небольшой балкончик, что окружал
окна зала торжеств. Отсюда все было хорошо видно: и директорский дом, и
солдат, что залегли за скамейками и деревьями, и броневик с офицером,
кричащим в мегафон.
На площади воцарилась тишина. Офицер перестал кричать и неслышно
говорил в черный прямоугольник рации. Солдаты по его команде короткими
перебежками подтягивались к директорскому дому.
- Он ему ультиматум поставил,- комментировала возбужденная пацанва и
толкалась локтями.
- Кто? Кому? - уточнялись детали.
Беско отрешенно смотрел на багровеющую в закатных лучах Кратоса
площадь, на солдат, стягивающих кольцо вокруг дома. Зеленые капюшоны
"покойников" - так в народе прозвали солдат службы Покоя Режима - в вечернем
свете были черными. А черные фигуры на снегу очень заметны. Вот одна из
фигурок поднялась, чтобы проскочить свободный участок до занесенной снегом
клумбы. В подвальном окне директорского дома раздался хлопок пулемета, и
фигурка переломилась, разбрызгивая на снегу черные мокрые лохмотья. Площадь
в едином выдохе выразила страх и сострадание.
Офицер отдал очередную команду, и броневик, посвистывая турбиной, стал
продвигаться к дому на манер утюга, держа под прикрытием офицера и пару
солдат. Солдаты высовывались из-за брони и коротко хлопали лучеметами по
окнам подвала, где после выстрелов были видны быстро остывающие пятна
раскаленного бетона.
Броневик остановился, и из люка офицеру подали трубу со щитом.
- О! Гранатомет! - заверещали в толпе ребятишек.
- Вот счас жахнет!