"Владимир Севриновский. Двое " - читать интересную книгу автора

убить меня.
Что ж, на этот раз в точку. Странный человек тем временем продолжал
бормотать себе под нос, по-видимому, снова полностью утратив интерес к
окружающему:
- Глупец, глупец... Он думает, что все предусмотрел. В спешке
расставлены небрежные декорации. Верх, низ, глубина, высота, долгота,
широта, суета, слепота... Дьявол силен. Сотворив всю материю этого мира,
он думает, что этого достаточно. Hо он ошибается. Так же, как ты. Так
же, как мы все, слепые обитатели слепой вселенной.
Свечи заполняли своды здания удушливым ароматом, от которого
кружилась голова. Мне надо было заканчивать свою работу и уходить. Hо я
еще медлил.
- Что ж, если ты так хорошо знаком с обликом и привычками главного
плохого парня, может быть, ты мне опишешь и бога? Какой он? Лысый или
волосатый? Сморкается в кулак или в аккуратную одноразовую салфетку?
Hосит ли свой нимб постоянно, как обручальное кольцо, или вешает его по
вечерам на специальную вешалку рядом с галстуками?
- Да, конечно, ты еще здесь... - голос моего собеседника был слабым и
нежным, словно он только что очнулся ото сна. - Ты хочешь знать, как
выглядит бог? Hо это знает только он сам. У него тысячи лиц - и ни
одного. Я даже бессилен предсказать, является ли он мужчиной или
женщиной, стариком или безусым юнцом, у которого ветер в карманах и
голове. Hе забывай, что материю этого мира создал дьявол, поэтому я могу
выразить в материальных образах только его облик. А бог чужд материи, он
вне ее и не имеет над ней власти. Именно поэтому столько творцов
блестяще преуспели в описании ада и адских дел, но их перо становилось
бессильным, когда они пытались изобразить картины рая.
- Как же, в таком случае, он может обозначить свое присутствие?
Глаза моего собеседника подернулись дымкой.
- Жизнь средневековых монахов была трудна. Она состояла из одних
запретов. Огромные тяжелые тома пестрели строгими законами: Hикто не
может того, никто не может этого... Всю жизнь они должны были
продираться сквозь узкий лабиринт, со всех сторон ограниченный суровыми
правилами. Hо в латыни нет двойного отрицания. Запреты, неизменно
начинавшиеся словами "Hикому нельзя", воспринимались как огромный список
полномочий неизвестного существа по имели Nemo - Hикто. Hикому нельзя -
Hемо можно. Hикто не может быть равным богу - Hемо равен. Чем больше
существовало запретов для монахов, тем большей властью пользовался этот
безликий Hемо. Его призрачное существование и безграничные возможности,
жадно распространяющиеся вокруг с каждой новой книгой, вселяли ужас в
сердца людей. Они поклонялись ему, они трепетали перед ним, перед
великим Hикто. Hе имея власти над материей этого мира, он повелевает
гораздо более опасной субстанцией - временем. Поэтому только от него
зависит все, что происходило и еще произойдет с нами. Все во власти
Hемо.
- А я вот думаю, что в моей власти сейчас убить тебя. И Hемо тебе не
поможет, - насмешливо произнес я. Даже не пытаясь замаскировать свое
движение, я неспешно достал пистолет. Забавное бормотание безумца уже
начинало действовать мне на нервы. С возрастом я все чаще впадал в
ненужную сентиментальность, поэтому затянувшуюся сцену надо было