"Николай Михайлович Север. Федор Волков (Сказ о первом российского театра актере) " - читать интересную книгу автора

купоросный завод Полушкина. И на Пробойной улице стали соседями: купил
там Майков для зимнего жительства малый дом с амбаром и мыльной в
конце двора. В майковском доме привечен был Фёдор за теплоту карих
глаз, за умную бойкость, за руки, что были охочи до всякого дела. А с
Васильком друзьями стали - водой не разольёшь!

* * *

В грамоте ярославцы, что посадские, что дворяне, несильны были. В
наставниках ходили дьячки. Из них особливо славен был дьячок
Николы-Надеинского прихода Афанасьич, которого потом сам митрополит
ростовский в звонари истребовал.
Но и на старуху бывает проруха! Магистрат, радея о грамоте,
обзавёлся каким-то "Савариевым словарём" и истребовал Афанасьича в
присутствие для прочтения безденежно того самого словаря.
В магистратском журнале о том записано так:
"С крайним движением духа, что по произношению голоса приметить
можно было, дьяк зачёл заглавное титло, после чего оробел и более от
него услышать ничего не привелось".
Магистратские унесли словарь и захоронили его в кладовой, а
старика с бесчестием отпустили домой...
Вот у этого-то знаменитого по уму своему любителя певчих птиц и
колокольного звона и постиг Фёдор Волков свою первую грамоту.
На подступи к учению Афанасьич перво-наперво заготовил линейку и
навязал розог, а у Матрёны Яковлевны, матери Фёдора, потребовал для
"прилежания" сына гороху.
Меньше чем за одну зиму, Фёдор постиг и читать и писать, цепляя
одно слово за другим. От такого случая Афанасьич впал в обиду: линейку
козлу на рога навязал, чтобы в огород сквозь изгородь не лазил, розги
сгубил на веник - снег зимой с ног сметать, а из гороха варил кисель и
ел его с луком до самого Покрова...
Охоч Фёдор стал до всякой премудрости. Особливо жаден всегда был
в чтении книг, что во множестве годами стояли в зальном покое дома
Ивана Степановича. Иным книгам этим и полста лет было. Многие страницы
их читаны и листаны самим Петром Первым, наставлением которого и
собирал их комнатный стольник государя Степан Андреевич Майков - дед
Василька.
Василёк до чтения был ленив и непригож, но родители с того в
огорчение не впали. Иван Степанович полагал, что русскому дворянину
более пристало за лисицами на охотах рыскать да гонять борзых на
волчьих угонах, нежели время в пустоте проводить: книги читать! А
маменька в тщеславии женском хвастала: "Воспитание сыну делаем
изрядное, досель, слава тебе господи, ни одного куска хлеба чёрного
съесть не позволили, - один белый кушает".
Государству купечество да заводчики в те дни надобны крайне
стали... Иного в поощрение даже "именитой" шпагой жаловали... Это
купца-то! И чином награждали, чтобы его от других злобных чинов
оберечь... Ну и приходили в бесстрашие. Торговали не только промеж
себя - в Петербург везли!.. За море товар слали, а от убытков себя
уберечь не могли. На таможнях оценщики всё иностранцы: воля их, цена