"Николай Михайлович Север. Федор Волков (Сказ о первом российского театра актере) " - читать интересную книгу автора И ушёл Щегол, словно отодвинулся в темноту, в ночь. За рекой, в
слободе, девушки песню завели, - слушай да о своём думай. Может, его, Щегловы, песни поют... Народ на память бережлив. * * * Бурлак, что сирота: когда в рубахе, тогда и праздник. Кабаков в Ярославле казенных да "потайных" не счесть, за день не обойти. Ну, и гуляла ватага, пока полицейский поручик, будучи сам уж не в памяти, команду свою не выслал: гнать гуляк обратно на берег. На душе у Фёдора в тот день, как в поломанном ветром саду. Ждал Щегла - не дождался. На берег пошёл - пусто на берегу, одна чернота от костров, да рыбья чешуя, да ветер с реки, да дождик мелкий... Видать, бурлаки, отстояв обедню, отгуляв в кабаках, в бечеву впряглись, молчком по воде захлюпали, тронули с отмели баржу. И пошли они, оступаясь, в воде. Дождь моросит. Хуже нет лямки, дождями моченой. * * * Из сарая театр всё же сделали. Начали играть раз, потом два, потом и три на неделе. Смотрителей не избыть! А день ото дня все трудней и хуже. Гурьев с друзьями в магистрате злобствует, воевода о "пожарном спалении" толкует, купечество, к воеводе уважением обеспокоенное, о том же. статья своя - на него черт три года лапти плёл - не угодил! И пришёл бы театру конец, если бы... не измыслила матушка Елизавета и верный министр её Петр Шувалов на соль да на вино цену набавить - казну поправить. На вино полтину на ведро накинули, соль в тридцать пять копеек за пуд оценили. Без соли да вина - проживи, попробуй! Откупщики винные казанские, вятские, ярославские и прочих губерний не приуныли, а лишь пользу себе от того удвоили. Выходит: вор у вора дубинку украл! Разгневалась государыня, сенат в замешательство впал. Пришлось во все места чиновников особых отправить для смотрения за правильной продажей. И приехал в Ярославль сенатский экзекутор - худенький человечек с орденом на шее и шпажонкой, привешенной сбоку, - для сенатской ревизии откупов по вину и соли. Началось в городе светопреставление, потому как кто на Руси ни в чём не грешен? За худеньким старикашкой при шпажонке да орденке смотри да смотри! Нынче ты здесь, а завтра в Рогервик(14) или Сибирь упекут... А старичок день в присутствии, как заноза, сидит, бумаги листает, откупщиков исповедует, вечерами, поди ж ты, пристрастился комедию смотреть. Сидит довольнёшенек, а иной раз и в ладоши плескает. Ему уж уважительные купцы стали и лошадей подавать, С комедии домой отвозить. Вздохнул Фёдор свободнее. И воевода, и Гурьев, и иные мучители, видя пристрастие старичка к театру, в гонении своём поотстали, не до того... А старичок Фёдора к себе призвал, о театре спрашивал - как да |
|
|