"Виталий Сертаков. Дети сумерек" - читать интересную книгу автора

говорливая дура не заткнётся и не свалится очочками и занудливым носом прямо
в розетку с мороженым! Потому что дурочка Феона вовсе не желала признавать,
что одним выпадает счастливая карта, а другим - просто не везёт.
Желание подраться было таким сильным, что Тамара застонала и впилась
ногтями в сиденье стула. Феона, как раз развернувшая длинный монолог о вреде
потребления американского кино, американских прохладительных налитков и
американской культуры в целом, поперхнулась и застыла, моргая из-за выпуклых
стёкол близорукими серыми глазками. Всё в ней было сереньким и приглаженным,
в точности мокрая серая мышь! Что-то она почувствовала, мудрая старшая
подружка. Поёрзала для виду ещё минутку, потыкала ложечкой в пломбир и
свалила. Правда, надо отдать должное, оставила Тамаре "конфетку".
"Конфетка" - так стыдливая, мать её, зализанная Феона называла аккуратно
сложенную, скрученную купюру. "Конфетки" она регулярно подкидывала подруге,
за что Тамара её обожала и ненавидела одновременно.
Утром, когда выяснилось, что кто-то из мужиков стащил заначку, Тамара
заметалась тигрицей. Выпить не осталось ни капли, она яростно бегала по
квартире, пинала ногами попадавшиеся на пути предметы и представляла, как
вышибет дурь из этого куска дерьма, Галицкого. Потом её мысли перекинулись
на сына, и Тамара ахнула. Ну конечно, это не Дэн, тот тупой, как валенок,
тот бы не допёр полазать по шкафам, да и пьяный сидел. Точно, это подлый
ребёнок, неблагодарная скотина!
Хорошо, что Феона вовремя испарилась. Не то непременно получила бы
углом пепельницы по темечку, праведница херова! И вдвойне прекрасно, что
оставила немножко денег, не так больно переживать подлость собственного
ребёнка. Тамара подумала и прямо из кафе направилась в кино. Показывали
клёвую комедию, а может, вовсе и не комедию, с этим самым в главной роли...
Ну, этот, она ведь его так любит, он такой лапочка... То ли Джек Николсон,
то ли Энтони Хопкинс...
Она наморщила лоб, выбила из пачки сигарету. Табачный дым не приносил
облегчения. Она старалась затягиваться как можно глубже, следуя устоявшемуся
мнению, что перекур непременно успокоит нервы. Нервы не успокаивались, с
нервами творилось что-то неладное. Тамара злилась на весь мир. И к тому же
её не покидало крайне неприятное ощущение провала в памяти. Она в деталях
помнила, как болтала с Феоной, как эта напыщенная дура убралась восвояси,
как потом она переминалась с ноги на ногу в кассе кинотеатра, чувствуя себя
инопланетянкой в море весёлых неоновых огней, хохота и будоражащего запаха
картофеля фри. Она взяла себе большой пакет картошечки, восхитительной,
хрустящей, солёненькой картошечки, ещё сухариков и...
Она никак не могла вспомнить, что случилось позже. Вне всякого
сомнения, она отсидела сеанс в кино, иначе не вышла бы вместе со всеми. Но
вот что там показывали и как звали того героического американского парня?
Хоть тресни, события на экране и даже убранство кинозала словно отрезало от
неё плотным непрозрачным занавесом.
"Неужели я заснула? Неужели проспала весь фильм?... Но тогда... - она
поднесла к глазам лоснящиеся от жира пальцы, на всякий случай понюхала их.
Всё верно, пахло картошкой фри, пахло сухариками... - Тогда когда же я
успела всё съесть?!"
Она выбрала крайне неудачное место для раздумий; к ней в закуток уже
дважды заворачивали мужчины, расстёгивая ширинки, и, матерясь, уходили. В её
сторону летели бутылки, пустые банки от "коки" и "пепси" и сплющенные вёдра