"Марсела Серрано. Пресвятая дева одиночества " - читать интересную книгу автора

- Приобретения последних лет. Когда мы познакомились, у нее их не
было, - сказал Томас с оттенком гордости. - Ничего не было...
- Но ведь когда вы познакомились, она уже писала...
- Да, но ее жизнь была так беспорядочна, что ей ничего не удавалось
накопить. Даже постоянного жилья не было моталась между Мексикой и
Соединенными Штатами, где жил Висенте, а ее мексиканская жизнь... в общем,
оставляла желать лучшего.
- Вы хотите сказать, она приехала в Чили с одними чемоданами?
- Если уж быть точным, с одним чемоданом... Она появилась здесь с одним
чемоданом в день, когда мы поженились. "Это все твое имущество?" - изумился
я, принимая у нее чемодан. "А что? - ответила она вопросом на вопрос. - Это
много или мало?"- В глазах ректора впервые мелькнула нежность, но он тут нее
прогнал ее, будто боясь лишиться твердости.
- Кстати, - голос звучал уже иначе, с иным выражением, - эта комната в
полном вашем распоряжении, после ее отъезда здесь ничего не трогали.
- Тетради, дневники у нее были?
- Обычных дневников не было, но можно считать литературными дневниками
записи, которые она делала, когда работала над очередным романом. Они во
втором ящике. Если вас не затруднит, я бы предпочел, чтобы вы просматривали
их здесь.
Моя рука, словно пружина, метнулась ко второму ящику, но там оказалось
всего две тетради, конечно же, в прекрасных переплетах. Я подумала, что,
если поискать, возможно, найдутся и другие. В конце концов, когда это мужья
знали, где что хранят их жены? Я открыла тетрадь наугад, мне нужно было
взглянуть на ее почерк. Писатели - единственные существа на земле, которые
по сей день позволяют себе роскошь в виде перьевых ручек, или авторучек, как
мы их в свое время называли. Управляющие крупных компаний и министры тоже
ими пользуются, но только для подписи, они ведь ничего не сочиняют, а потому
"Монблан" или "Уотермэн" большую часть времени отдыхают. Простые же смертные
вроде меня пишут обычными пластмассовыми шариковыми ручками, у нас нет
времени на столь утонченные вещи, как чернила и тем более чернильницы.
Удлиненные, заостренные буквы, почерк твердый, почти мужской. Я начала
читать и тут же поняла, как трудно будет разобраться в ее тетрадях. Короткие
бессвязные фразы: то ли диалог двух персонажей, то ли способ изъяснения
Памелы Хоторн, то ли высказывания самой К.Л.Авилы, скрывающей навязчивые
идеи за невинной обложкой литературного дневника.
"Уильям Блейк говорил, что единственный путь к мудрости - пресыщение, а
уж он-то в этом разбирался!"
"Ну, если Блейк говорил..."

***

- Наконец? Наконец нормальная жизнь, наконец стабильность, наконец отец
для ее сына, наконец - оставить позади все, что было! Вполне понятное
посвящение, - убеждает меня писатель, отхлебывая виски из стакана с ледяной
крошкой.
Беседовать с ним совсем не то, что с Томасом Рохасом. Ни капли
официальности, все очень вольно: обстановка дома, одежда, манера обращения,
растрепанные волосы, одна прядь постоянно падает на лоб, грязные стаканы на
кухне, переполненные пепельницы среди вороха бумаг и книг, раскиданных по