"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Свидание (Эпопея "Преображение России" - 17)" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА ВТОРАЯ


1

Удача, как говорится, окрыляет. Если бы Таня не боялась разбудить свою
маленькую дочку, она кружилась бы по комнатам. Долго не могла она уснуть, но
встала утром деятельной и веселой.
- Вот так день оказался вчера! - говорила она няне. - То шли себе дни
один за другим, как им полагается, и ничего особенного не случалось, а то
вдруг сразу две находки.
- Оторвите вчерашнее число да спрячьте на память, - посоветовала няня,
кивнув на стенной календарь.
- И правда ведь! Как же это я! - вскрикнула Таня; проворно оторвала
листок с числом, прочитала все, что на нем было написано (о происхождении
жизни на земле от угольной кислоты), и спрятала в свой письменный стол,
который был значительно меньших размеров, чем стол Лени, обычно заваленный
книгами так, что на нем и чернильницу трудно было найти. (Впрочем, Леня
всегда говорил, что у него на столе строжайший порядок, и очень боялся,
чтобы няня с Галей не завели на его столе порядок свой.)
Даже и пыль с книг он стирал няниной тряпкой сам. У него был набор
слесарных инструментов, и рядом со столом стоял станок, и за починку каждой
машины в доме, включая сюда и пишущую, всегда брался он сам, правил сам и
свою бритву, не доверяя этого тонкого дела никакому точильщику. Уже в первом
часу дня, что показалось Лене чересчур рано, позвонил Матийцев, сказал, что
ждет их. А Тане не терпелось показать ему ответную телеграмму, и она сказала
тут же:
- Ну что ж, пройдем до гостиницы пешочком, да от нас и недалеко, - не
стоит лезть в трамвай.
И хотя Леня, занятый какими-то подсчетами, ничего не ответил ей, тотчас
же начала одеваться. День выдался солнечный, тихий и не очень морозный:
большой термометр на стене дома показывал всего шесть градусов. Леня не мог
не делать больших шагов, и Таня, как всегда при таких обстоятельствах,
удерживала его за рукав и спрашивала:
- Куда же ты несешься так? Дай ответ!
На что Леня отвечал:
- Иду, как, говорят, в начале этого века москвичи ходили, а ты
"мчишься"!
Возбуждение не покидало Таню, и все на улице, которая вела их к
гостинице, - от домов, блестевших на солнце, до лиц всех решительно
встречных, - казалось ей радостным. Суетливо, точно в вагон трамвая, входила
она в лифт, чтобы подняться на седьмой этаж. Но искать комнату Матийцева им
не пришлось: Александр Петрович ожидал их у полуоткрытой входной двери.
- Вот телеграмма мамы. Вам сердечный привет! - сразу сообщила Таня и на
слове "сердечный" сделала такое ударение, как будто это было совершенно
исключительное по редкости слово, и в то же время как бы прижалась глазами
вплотную к лицу Матийцева, стараясь не пропустить ни одной самой малейшей
черточки его выражения.