"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Искать, всегда искать! (Эпопея "Преображение России" - 16)" - читать интересную книгу автора

куда-нибудь под язык и режет. Нужно вынуть.
На кухне, куда он пришел за этим, Леня сидел уже на руках у Марийки, и
Марийка вытирала ему лицо и напевала:
- Зайчик серенький, зайчик беленький, а Леник маленький, а Пушок
славненький...
Леня увидел дядю Черного и отвернулся, опять заплакал навзрыд.
- Чего он? - спросил дядя Черный.
- Леник, а вон дядя, а вон дядя, - заспешила Марийка. - Не плачь,
Леник, это он на Пушка так, дядя, - это не на Леню... Дядя говорит: "Пошел
вон, Пушок!" А Пушок вертится - гам-гам!.. А дядя: "Пушок, пошел вон!" А на
Леню зачем? Леня у нас славненький, а Пушок - мяконький, а зайчик -
беленький!.. А дядя - хороший, дядя знает, что Леня не любит... На Леню
зачем? Это Пушок... Ах, Пушок этакий!.. Пошел вон, Пушок!..
Пушок, кудлатенький белый песик, - он тут же. Он лает по-молодому,
припадает на передние лапы, визжит.
Дяде Черному становится неловко. Он идет в сад, где осень. Небо чистое,
солнце. Немного холодно. В тополях шуршат, стараясь упасть, листья.
Он хочет осознать, почему неловко. Представляет: Марийка, Леня, Пушок,
"пошел вон!" - и делает вывод: "У малого есть чувство собственного
достоинства... Вот поди же".


II

Дядя Черный ходил по небольшому садику, где уже увяли маслины,
покраснели листочки у груши и скорежилась ялапа, но все было легким и
радостным: природа умеет умирать.
Видел и любил в мире дядя Черный только краски, и теперь, гуляя,
представил два ярких пятна: загорелое, жаркое, широкое - лицо Марийки, и
бело-розовое с синими тенями - Ленино лицо. На осенне-усталом фоне это
выходило выпукло и сочно.
Осенью все тончает и сквозит, и дядя Черный молитвенно любил осень -
самое вдумчивое, легкое, интимное и богатое из всех времен года.
Засмотрелся на кружевные верхушки тополей и забыл о Лене, но Леня вышел
тоже в сад, вместе с Марийкой. Марийка - в теплом платке, и в каком-то
синеньком балахончике Леня.
- А, приятель!
Леня уже улыбался широким галчиным ртом, и опять глазенки его казались
лукавыми.
В руке у Марийки были судки.
- Доглядайте за Ленечкой, панич; я пiду за обiдом.
- Да, доглядишь за ним! Он всех пауков готов съесть, - ворчнул дядя
Черный.
- Нi, он у нас мальчик хороший.
Дядя Черный присмотрелся к смуглой Марийке, к ее тонким детским рукам и
недетской улыбке, к узлу от платка, сутулившего ей спину, и к мелким шагам,
когда она уходила.
- Ну, давай руку, пойдем.
Леня дал руку.
- Так-с... А Пушок где?